- Как Фирексиец, он не будет страдать от старости.
- Старение плоти – кошмарно! Да, да! – Элиш Норн содрогнулась и живо закивала, едва не сбив с ног своих советников размахом своего громадного головного убора. Они поспешно поправили ее шаль, придав ее кроваво-красным складкам идеальную форму.
- К тому же, он весьма могущественен, - добавила Лилиана. – Он может оказаться полезен для Ваших… целей. Но он не может использовать свои силы в столь маргинальном состоянии.
Элиш Норн несколько мгновений беззвучно глядела на Лилиану.
- Мы обдумаем вашу просьбу за ужином. – Изящным взмахом тощей руки она завершила аудиенцию. Джор-эл и Лилиана уважительно ретировались с низким поклоном. Венсер, прихрамывая, проследовал за ними, в последний раз шлепнув себя рукой, проходя мимо помоста. Он был вознагражден резким поворотом головы Элиш в его сторону. Она втянула воздух сквозь зубы и схватилась за шаль, словно он был крысой, готовой броситься ей под ноги.
Венсер прогудел низкое хихиканье, резко оборванное потоком черной маны, сдавившей его горло.
- Сделаешь это еще раз, и я навсегда оторву твою голову, чтобы у тебя всегда был тот потрясающий вид на мою задницу, - прошипела Лилиана в его ушную раковину.
- Ссссоббблаззззнитттелллльнннно, - тихо выдохнул он, но покорно пожал плечом. Лилиана кивнула, и поток маны слетел с его горла и вернулся в кончики ее пальцев. Она послала ему воздушный поцелуй и повернулась к Джор-элу, обняв его за локоть, и положив голову ему на плечо. Она сказала что-то, от чего мистик засмеялся. Все трое проследовали за траллом, в постоянно расширяющийся арочный проход, тени которого становились все гуще и непроницаемее, чем глубже они спускались в священные земли Церкви Машинного Православия.
Спустя час, или около того, другой тралл провел их из их апартаментов в обеденный зал. Венсеру была выделена отдельная комната, поэтому он понятия не имел, что происходило за этот час между Лилианой и Джор-элом, но волосы колдуньи были растрепаны и они с мистиком держались ближе друг к другу, чем когда-либо, поэтому зомби бывший изобретатель решил, что может дать обоснованное предположение о том, что между ними было, если его кто-нибудь об этом спросит.
На подходе к залу, Венсер обратил внимание на крупные огненные ямы, равными интервалами освещавшие их путь. В витиевато украшенных, модульных ямах, казалось, горели человеческие останки. Венсер прикинул, сможет ли он быстро столкнуть Джор-эла в одну из них, прежде чем они доберутся до обеденного зала. Зомби взглянул на своих компаньонов, идущих перед ним; плохо – Лилиана шла слишком близко к мистику, его плащ колыхался почти в том же ритме, что и ее бедра.
Венсер утешил себя мыслью, что, скорее всего, возможностей напакостить Джор-элу будет еще достаточно на протяжении ужина и вечернего развлечения.
И все же, оказалось, что ужин был столь ненормальным, что все мысли о жестокости в адрес Ауриока в белом плаще выскользнули из разума Венсера, замещенные невероятной притягательностью Машинного Православия и Фирексийцев в общем.
Православные Фирексицы верили, что плоть являлась злом, и удаляли ее с себя всеми возможными способами. Им не нужно было есть или пить, поэтому все тарелки, подносы, графины и бокалы были пусты. И все же, траллы делали вид, что сервируют блюда и наливают бокалы, а гости сделали вид, что наслаждаются пиром – поднимая воздух с пустых тарелок, и поднося их к губам, делая глубокие глотки воздуха из пустых сосудов, чтобы смыть воображаемую еду, которую они только что притворно проглотили.
Венсер был слишком заинтересован, чтобы возмущаться. Ему даже нравился этот спектакль, и он раздумывал о его антропологическом смысле. Но затем он взглянул на Лилиану. Некромантша была в буквальном смысле охвачена черной яростью. Венсер вспомнил, что она была постоянно голодна. Дома, на Печном Уровне, у нее постоянно было что-то в руках – обычно бокал вина, какой-нибудь странный мирродинский фрукт, а в последнее время она ела много хлеба. Но когда у нее был выбор, она всегда предпочитала мясо с кровью.
Он неоднократно наблюдал, как Лилиана нарезала запеченную тушку дикой Оксидды с пылкой страстью, перераставшей в экстаз, когда она подносила кусок сочного мяса ко рту. Венсер, взращенный на скудном корму болот Урборга, начал думать о еде, как о чем-то весьма интересном, увидев, с каким аппетитом Лилиана поглощала свои блюда.
Сейчас же, пока Джор-эл вежливо улыбался и непринужденно беседовал с Фирексийскими хозяевами, Лилиана барабанила пальцами о пустой фарфор перед ней, мрачно наблюдая за каждым новым сосудом, появляющимся на столе с какой-то отчаянной надеждой, от которой Венсеру было почти жаль свою деспотичную госпожу. Когда из кухни прекратили выходить траллы, Лилиана сомкнула губы в гримасе ярости, и повернулась к Джор-элу. На мгновение Венсер подумал, что она могла просто укусить мистика, ради утоления своего голода.