Фирексийцы – из Люменгрида и Дросса. Здесь. Ее горло пересохло, и вены на висках начали пульсировать. Это, должно быть, кошмарный сон. Она подумала о темной леди и ее зомби, и Джор…
- Они бросили нас? – прошептала Мелира.
Если Фирексийцы были здесь, то они уничтожат всех беженцев. Мелира все это видела прежде. Неожиданно, она обнаружила, что бежит через Печной Уровень, перепрыгивая через обвалившиеся булыжники и закрывая руками голову от металлических обломков. Она увидела, как армия из черных и синих насекомых остановилась, не решаясь переступить край пещеры, по-видимому, сбитые с толку хаосом, горячими испарениями, и рушащимися камнями. Она достигнет тентового города первой.
Я уведу их отсюда.
Мелира бросилась сквозь чей-то брошенный костер, на территорию лагеря . Многие из беженцев Ауриоков были солдатами, и они уже начали собираться в небольшие группы. Мелира, заметная своими яркими красными волосами, на ходу схватила молодого солдата.
- Щиты! Вы, солдаты, должны защитить остальных. Вооружитесь щитами и прикрывайтесь - я могу лечить раны, но не разожженные черепа! – Юнец кивнул и убежал, выкрикивая указания своим товарищам.
Дети кричали и плакали. Мелира не могла вынести эти звуки. Она побежала к центральным тентам, где дела обстояли хуже всего. Здесь располагался лазарет, и он дальше всех был от безопасных сводов укрепленных туннелей пещеры. Она распахнула тряпичную дверь в тент и ворвалась вовнутрь, где напуганные пациенты и санитары тушили случайные пожары.
- Сестры, выносите только самых маленьких и слабых – все остальные, вы должны убегать! Бегите за мной и не отставайте. И прекратите орать! Снаружи Фирексийцы, они не должны нас услышать!
Мелира выбежала из тента, не оборачиваясь, чтобы убедиться в их повиновении. Но по топоту ног и подавленным всхлипам она через мгновение поняла, что они послушались ее.
- Солдат! – крикнула она очередному Ауриоку, взрослой воительнице, оттаскивавшей старого шамана из-под падающего сталактита. – Мэм, прошу Вас, там, снаружи Дроссовские Фирексийцы – я их видела – убейте, сколько сможете – там! Я уведу беззащитных в пещеры.
Лейтенант Ауриоков кивнула. В следующее мгновение она скрылась, но Мелира слышала ее знакомый боевой клич, когда Ауриоки сменили тактику от спасения и защиты, к сражению.
Мелира и беженцы, под прикрытием доступных щитов Ауриоков, добрались до пещер у края Печного Уровня, укрепленных темной сталью.
Позади них, Мелире показалось, она услышала кошмарные звуки войны…
Опять.
Глава 9
Венсер с интересом осматривал свою руку.
Просто рука.
Его подсознательный смех эхом звенел в голове. Он прижал ладонь к лицу.
У меня есть нос.
Боль поднялась от пальцев ног к горлу, перехватив его дыхание, прервав ход рациональных мыслей. Он вдруг снова стал мальчиком в болотах, глупым мальчишкой, спрыгнувшим с высохшего дерева на торфяной холмик слишком далеко внизу. Его лодыжка треснула, и осколки кости прорвались сквозь бледную кожу, словно травинки сквозь почву. Я лежу и кричу. Пока он не нашел меня. Второе воспоминание Венсера о свое отце – из всего двух, что у него остались… Растрепанный мужчина поднял его жилистыми, сильными руками.
- Тише. Изобретатели не скулят, как скот на бойне. Мы выше боли, ибо мы можем обхитрить ее. Это всего лишь лодыжка. – Отец положил его на каменный стол. Я горел от стыда. Стыд был ужаснее физической боли. Отец приложил ладони к моей ноге. Я никогда больше не буду так плакать… Кость Венсера срослась от прикосновения изобретателя. Я уснул, а когда проснулся, отца не было.
Его отец больше не вернулся. Но, почему? Что за гений изобретателя позволял ему лечить одним прикосновением? Обращать вспять ужасные раны? Какие могущественные знания он накопил в своих изучениях? Если отец не только понимал механизмы, но и мог подчинить себе плоть… Что… что…
Что могу я?
- Ничего, - Вслух произнес Венсер во тьму. Боги Урборга…
Его вырвало. Его рвало снова и снова, сердце ритмично разрывалось в ушах, а желудок сокращался, иссушаясь, пока он не умолил его прекратить.
Затем он услышал другой голос в своей голове.
Ах, Фенсер. А я то все это время думала, что ты не веришь в богов.
Эзури бесстрастно стоял у дерева, в котором размещались его нежеланные гости. Он, в конце концов, был эльфом, и обязан был проявлять как можно меньше эмоций. Его длинные уши подергивались под обжигающим дождем, моросящим из гнилостных облаков ржавого цвета. Это был ленивый, вялый дождь, который шел так, словно ему просто больше нечего было делать. Решив, что на него никто не смотрит, Эзури закатил глаза. В следующее мгновение он почувствовал чью-то руку на своем плече