Три ароматных батона свежеиспеченного хлеба светились в призрачном свете.
С тихим ликующим криком Шеолдред схватила один батон и разорвала его пополам. Его теплый запах вырвался облаком пара, окутав ее лицо. Она вздохнула и вонзила острые зубы в мягкую, податливую корку. Батон был темным, с насыщенным вкусом, осыпанный семенами и орехами, возможно даже лавандой. Она почувствовала на языке вкус меда, и личи, и чуточку морской соли, сладких сливок…
В прошлой жизни у нее был такой хлеб каждый день. Кем она была?
В воспоминаниях не было смысла. Сцены прошлого смешивались в бесполезную серую бурлящую массу. Лица размывались, превращаясь в сгустки пустоты. Словно она вглядывалась в густой туман, и в нем было что-то живое, яркое, что-то, что происходило с ней прежде, но когда она тянулась туда, ее руки всегда возвращались покрытые бессмысленной серой жижей.
С этим ничего нельзя было поделать, но это было и не важно. Шеолдред возвращалась к этим мыслям лишь когда была уставшей, а подобное случалось редко. Обычно она была слишком занята для того, чтобы уставать. Помимо бесполезных обрывков выброшенных жизней у Претора было миллион других забот, которыми она заполняла каждый уголок своего разума.
Но, по крайней мере, хлеб у нее был. Мелира заскулила, и Шеолдред швырнула ей кусок лакомства, потянувшись к следующему батону.
Целительница Мелира вытерла пот с бровей и затылка. Ей было жарко. Слишком жарко. – Благослови тебя Господь, - прошептала ее пациентка, когда Мелира зажала ладонями изувеченную руку воительницы, пронизанную гноем и Фирексийской инфекцией. Закрыв глаза, Мелира пробормотала слова сильного заклинания зеленой магии.
Инфекция дрогнула, затем ослабла, подобно облетевшей осенней листве при первом дуновении ветра. Но не исчезла полностью. Мелира знала, что ее пациентка никогда не исцелиться полностью, но, по крайней мере, будет защищена от дельнейшей инфекции.
Цвет вернулся на щеки воительницы; она глубоко вдохнула и села.
- Ты богиня, - сказала она, сжимая ладонь Мелиры и взирая на нее влажными от слез благодарности глазами. Мелира медленно вынула руку из ладоней женщины и покачала головой.
- Нет, нет… лишь носитель дара.
Воительница улыбнулась и погладила освободившуюся руку Мелиры. Ее янтарные глаза блеснули пониманием.
- Да, конечно – скромность, это знак истинного воина. Прими мою вечную благодарность.
Мелира кивнула, в горле у нее пересохло. Она терпеливо подождала, пока вылеченная воительница не выйдет. Когда шаги пациентки застучали по Печному Уровню, Мелира попыталась, шатаясь, встать на ноги.
- Такой уж дар, - пробормотала она, прежде чем упасть в обморок.
- Вставай, - голос некромантши плетью хлестал сознание Венсера. Он поднял голову, чувствуя, как трещат и щелкают его позвонки.
- Вставай, - ее приказ был необоримым, жгучим, жестоким. Венсер почувствовал, как единственный здоровый глаз вспыхнул потусторонней жизнью и увидел, к своему ужасу, что они были окружены белокурыми бойцами, покрытыми бронзой.
- Как ты мог это допустить? – Бормотала Лилиана. – Ты что, неместный? – Ее глаза пылали темной энергией, а вокруг ее сжатых пальцев клубились тени.
- Ауриоки, - прошипел Венсер, и пожал плечами вместо объяснения. Его госпожа одарила его взглядом, который бы убил его на месте, если бы он и так не был бы мертвым.
- Ладно, вы… вы необычные люди, - сказала Лилиана, - Мы не отсюда. Мы не знаем, что происходит, и мы не на чьей стороне. Мы голодны, измучены. Прошу вас… - Венсер повернул голову, когда его госпожа произнесла последнее слово с разрывающим сердцу надрывом в ее мелодичном голосе.
Взгляд и сжатые губы Лилианы сказали ему, стой тихо.
Довольно обычный на вид Ауриок шагнул вперед. Его волосы не были сверкающе белыми, но лишь пепельными и подстриженными короче, чем у остальных. Он выглядел религиозно и праведно, отчего Венсеру он сразу крайне не понравился.
Венсер давно понял, что наука была единственным рациональным ответом на все серьезные вопросы – этот Ауриок был окутан мистической аурой, предрекавшей обращение в свою религию и рассуждения основанные на вере.
- Пффф, - фыркнул Венсер, прежде чем осознал, что делает.
Ауриок замер в поклоне, держа ладонь Лилианы в своей руке. Лилиана повернулась к Венсеру с выражением лица, способным расколоть эфириум. Венсер замолк и уставился на горизонт.