— Оттого, что ты закрыла глаза, чтобы меня не видеть, ничего не изменится, Кэрин!
Вскинув ресницы, Кэрин встретила его внимательный взгляд.
— Я не могу не попытаться, — безрассудно пробормотала она, давая понять, что не настроена шутить.
Ее бросало в дрожь от одного его взгляда, прикосновения его рук к ее тонкой шее.
Не обращая внимания на ее смятение, Гай спокойно спросил:
— Почему ты не веришь мне, Кэрин?
Похоже, что между ними назревал прелестный конфликт.
— Нельзя вычеркнуть прошлое, — осторожно ответила Кэрин, — сделать вид, что ничего не произошло.
Гай не пожелал заметить обвиняющий взгляд ее огромных золотистых глаз.
— Это слишком глубокомысленно для тебя, — сардонически изрек он и отошел в дальний угол комнаты. Резким движением руки, он отодвинул панельную обшивку, за которой обнаружились радиоприемник, телевизор и полный бар. Гай стоял, повернувшись к Кэрин своей широкой спиной. — Скажи мне еще что-нибудь, меня всегда интересовало, насколько обширны и глубоки наблюдения молодых женщин.
Он вынул из бара прекрасной работы хрустальный графин и два таких же бокала, повернулся и слегка улыбнулся, посмотрев в ее испуганно-укоряющие глаза.
— Не смотри на меня так, малышка! Я не собираюсь спаивать тебя ликером, а потом продавать в рабство!
Кэрин покраснела от явной насмешки и, безнадежно растерявшись, опустила глаза. Молчание затянулось, пока Гай не произнес ленивым тоном:
— Ты маленькая бездельница, да? — Он направился к ней по темно-желтому мягкому ковру и протянул ей разбавленное виски: — Выпей. Это поможет тебе заснуть и снимет головную боль.
Кэрин неподвижно стояла, Гай подвинул бокал к ней.
— Возьми же, дитя мое!
Кэрин взяла бокал и инстинктивно отшатнулась от резкого запаха спирта, ударившего ей в нос.
— Пожалуйста, не называйте меня «дитя», Гай. Я не собираюсь служить мишенью для ваших шуток!
Гай мягко усмехнулся.
— Дорогая моя Кэрин, я еще обхожусь с тобой в лайковых перчатках, если бы ты это понимала. Мой образ жизни абсолютно исключал современных, темпераментных молодых женщин. Тебе придется простить меня, если я не так быстро научусь вести себя с тобой.
Кэрин заколебалась, неуверенно глядя на густую золотистую жидкость в своем бокале.
— Выпей, моя неугомонная бабочка. В таких количествах, это тебе уж точно не повредит!
Кэрин сделала пробный глоток и, к ее удивлению, напиток ей понравился. Пока он смотрел на часы, Кэрин отпила еще.
— А теперь я бы лучше сказала «спокойной ночи», — поспешно прошептала она, не желая быть навязчивой.
— Сейчас уже утро, малышка, но к чему беспокойство? Ты говорила, что не могла уснуть?
— Но вам же нужно поспать, — отрезала Кэрин, горя желанием как можно быстрее избавиться от его завораживающего обаяния. — Хотя мне все говорят, что вы — ходячее динамо!
Гай чуть заметно улыбнулся.
— Я сплю совсем немного, и этого мне хватает очень надолго. Но твое замечание говорит в твою пользу. Сядь и расскажи, что ты делала.
Кэрин опустилась в желтовато-коричневое кресло. Халат распахнулся на ее длинных стройных ногах, и из-под него выглянул кружевной подол ночной сорочки. Она быстро запахнула халат, закусив губу, в ярости на саму себя за свою неловкость. Его улыбка сводила ее с ума.
— Тебе не надо так стесняться своего родственника, Кэрин!
— Зная ваше отношение к женщинам, почему бы и нет, — вспыхнула Кэрин, потеряв контроль над собой. — Вы заставляете меня чувствовать себя, по меньшей мере, экспонатом под взглядом придирчивого знатока!
Гай со смехом осушил свой бокал.
— Ты бы в любой ситуации выдержала испытание, Кэрин. Вот тут-то я и хочу кое о чем поговорить с тобой. Ты так и не получила деньги по чеку, который я послал, чтобы ты купила себе одежду. Здесь тебе потребуется очень дорогой гардероб. У нас много развлечений, но я не думаю, что ты заработала за всю свою короткую карьеру достаточно, чтобы твои наряды отвечали необходимым требованиям.
Кэрин делала отчаянные попытки, чтобы не залиться краской.
— У меня вполне подходящий гардероб, — сдержанно отрезала она, чувствуя себя абсурдно чопорной, как доярка.
Гай, должно быть, тоже об этом подумал, так как губы его дрогнули.
— Как ты легко распаляешься, малышка! Ты всегда такая колючая? А на вид мягкая, как шелк! — Его взгляд остановился на ее оранжевом халате. — Вот, между прочим, единственная вещь из тех, что я видел, которая тебе идет.