— Ты дрожишь, Кэрин, — непринужденно заметил Гай.
— Легкая форма истерии, — очень сухо ответила она. — Уверена, вы к этому привыкли.
Его глаза вспыхнули.
— А я, было, подумал, что ты невозмутима. На самом же деле, ты очень красноречива на этот счет!
Кэрин не могла совладать со своим озорством.
— Вероятно, у меня очень реалистичный взгляд на жизнь!
— Умные женщины не говорят всякие идиотские вещи. И не пытайся прожечь меня взглядом!
— Это, кажется, и есть призвание женщины, — лаконично прошептала Кэрин.
— А я думал, что ее призвание — быть любимой!
Кэрин оттолкнула его руку.
— У нас приятно бессмысленный разговор, не так ли?
— А разве могло быть иначе с простачком?
— Ну, вы-то, конечно, претендуете всегда на ведущие роли!
Гай посмотрел на Кэрин, полузакрыв глаза.
— А теперь, Кэрин, не щади меня. Я могу смириться со своими недостатками!
Ее голос вкрадчиво произнес:
— Вы, конечно, не ждете, что я соглашусь с этим? Кстати, здесь есть русалка, плавающая между портьерами, с длинными прямыми светлыми волосами, при виде которой я испытываю чувство вины и неудобства.
— Мяу! — чуть заметно улыбнулся Гай. — Ей хорошо это удается — она создана для соперничества. Начни игру — и она побьет тебя.
— Ну, вы, может быть, привыкли к подобным штучкам, а мне не нравится быть мишенью для такого явного подозрения.
Гай прижался щекой к ее темным волосам, а она испуганно отпрянула от него.
— Думаю, мне не очень нравится играть роль мулеты — красной тряпки, знаете?
— Я знаю значение этого слова, — лениво протянул Гай. — Я некоторое время жил в Испании.
Кэрин коротко вздохнула и расслабилась в его руках.
— Когда этот танец закончится, я буду женщиной с опытом!
— Я предпочитаю тебя такой, какая ты есть!
Ее глаза встретились с его насмешливо-вызывающим взглядом.
— А какой?
— О, немного волшебной и таинственной!
У Кэрин неожиданно перехватило дыхание.
— Не надо так со мной обращаться, Гай, — сухо произнесла она. — Судя по тому, что вы обо мне знаете, я, должно быть, по вашему мнению, глупый ребенок.
— Только в том, что ты хочешь быть самостоятельной.
— Я всего лишь человек, я признаю это, тогда как вы, конечно, машина, а ни одна женщина не привяжется к машине!
— Как это умно с твоей стороны, моя невообразимая красавица!
— Если я надоедаю вам, пожалуйста, остановите меня, — сказала Кэрин не своим голосом.
— Ты можешь расстроить меня, но, думаю, никогда не надоешь.
Кэрин надеялась, что не выглядит такой взвинченной, какой она себя чувствовала.
— А теперь выброси все из головы. Твои глаза лихорадочно блестят от возбуждения. Я тебе уже сказал, что никогда не обижу тебя.
— Если бы я только могла в это поверить! — промолвила она после долгого молчания и полностью отдалась во власть сжимавших ее рук.
Незадолго до ужина Патриция Эмбер отправилась на поиски Кэрин. Найдя ее в гостиной, она обнаружила, что та с увлечением слушает об архитектурных особенностях коринфских колонн. Лекцию ей читал красивый, белокурый, близорукий и очень серьезный молодой человек по имени Джеффри Пэрриш, отец которого заведовал кафедрой архитектуры в университете. Последний, привлекательный вдовец, также присутствовавший на балу, демонстрировал свои эстетические взгляды, ухаживая за известной манекенщицей Джиной Холмс. Изумленные глаза Кэрин перебегали от отца к сыну, причем сыну она уделяла лишь половину внимания. Джеффри говорил ей, что своим восторгом перед окружающей ее красотой, она обязана не только инстинкту, но, в значительной мере, подсознательному опыту, о котором она и не подозревает. «Оценка, — говорил он, — значит критическое взвешивание всех свойств предмета, хороших и плохих, тогда как вкус, — и Джеффри наклонился к ней, — значит предпочтение хороших свойств и сознательный их выбор».
Кэрин пыталась сделать вид, что на нее все сказанное производит должное впечатление.
— Думаю, можно смело сказать, что одним-единственным критерием оценки является восторг! — с пафосом произнес Джеффри.
Кэрин, наблюдавшей за ухаживаниями его отца, ничего не оставалось, как согласиться.
— Это утверждение, конечно, подходит не в каждом случае!
Молодой человек быстро вывернулся, но дальнейшее развитие его мыслей было остановлено рукой Патриции, державшей его за рукав.
— Джеффри, могу я на некоторое время забрать у вас Кэрин? Она нам сыграет!
— На рояле? — Белесые брови Джеффри исчезли под его челкой. — Я фактически никогда не разговаривал с девушкой, играющей на рояле. Многие, разумеется, брали уроки, но играть по-настоящему не умеют.