— Ну, ладно. Должна признаться, я счастлива. Мне, как и Пипу, еще многому нужно научиться. Это будет отличное начало!
— Хорошо, а теперь будем деловыми людьми, ведь мы же деловые люди? Как насчет того, чтобы работать часа два в день, начиная со следующего понедельника? У тебя будет гибкое расписание. Я знаю, какое удовольствие получает Триш от твоего общества, и твоих утренних музицирований. Я тоже покажу тебе кое-что интересное. Мы с Люком собрали в детстве.
— Я совсем не помню дядю Люка, — осторожно произнесла Кэрин, и лицо ее стало печальным.
Глаза Марка Эмбера оживились, на щеках обозначились глубокие морщины.
— Он был неустрашим, мой брат. Человек-лев, обладавший огромной жизненной силой. Второго такого трудно себе представить!
Кэрин уловила острую боль в его голосе и всем сердцем посочувствовала Марку. Марк Эмбер рассматривал пятно на потолке.
— Его убила смерть Ричарда. Хотя и к лучшему, что Люк умер: он стал бы полным инвалидом, невыносимым для себя, нестерпимым для нас, если бы мы видели его унижение — сильный человек прикован к постели. Он обожал детей, хотя ближе других, ему всегда был Гай. Ричард, знаешь ли, всегда больше походил на свою мать, Джулию.
— О тете Джулии еще никто не упоминал.
— Вероятно, дорогая, Триш и Гай несколько разочарованы в своей матери. Может быть, они чувствуют, что она погубила их отца. Разумеется, они развелись. Они никогда не подходили друг другу, хотя девушкой Джулия была очень хорошенькой, но такой скрытной! Я часто удивлялся, как они ладили в своем доме. Джулия терпеть не могла такого образа жизни: красивый, энергичный, предприимчивый муж, расширяющийся бизнес, все большая занятость Люка и растущие общественные обязанности, диктуемые ее положением. Другие женщины упивались бы такой жизнью, в первую очередь Селия, но Джулии, кажется, она оказалась не по плечу.
— Она вышла замуж во второй раз, да?
— Да, за американца. Писателя. Они живут в Штатах, в Калифорнии. Триш и Гай навещают ее раз или два в год. Думаю, она вполне счастлива.
Выражение его лица стало бесстрастным и отрешенным.
— Ох уж эти мезальянсы, — печально произнесла Кэрин.
— Да, дорогая. Один растет, другой останавливается или растет в другом направлении. Я часто думаю, что на Триш и Гая в определенной степени это повлияло. Женщины, насколько мне известно, проявляли живой интерес к Гаю, когда ему не было и двадцати лет, а Триш всегда была красивой девочкой, и все же оба остались без семьи. Они, я бы сказал, слишком осторожны! Я даже пытался завести разговор с Гаем, в конце концов, на нем как на главе семьи лежит ответственность, но он только смеется в ответ. Говорит, женится, когда поймет, что это то, что ему нужно, а ведь ему, будь все проклято, уже тридцать пять! Можно подумать, что он до сих пор не встретил ее!
— Вероятно, она встретила! — очень сухо ответила Кэрин, мгновенно пожалев о сказанном. Слова непроизвольно сорвались с ее уст.
В глазах Марка мелькнуло понимание.
— Нет, моя дорогая, так не пойдет! Почему ты вызываешь меня на этот разговор? — Он резко сменил тему. — Я, кажется, обещал подвезти тебя к школе забрать Пипа? Слишком жарко, чтобы ему идти пешком от автобуса. Ты не водишь машину, не так ли, дорогая, хотя, по-моему, скоро научишься. Гай только недавно сказал, что купит тебе автомобиль.
— Автомобиль? — Кэрин была в полном замешательстве. — Он мне ничего об этом не говорил.
— Ну, это похоже на него. Гай принимал кучу решений самостоятельно, будучи еще мальчиком. Прибавь к этому властный от природы характер, и все станет понятно. Гай очень похож на Люка, а это что-то значит!
Кэрин промолчала. Да и что говорить? Властный от природы характер! Можно ли выразиться точнее!
Глава седьмая
Автомобиль был доставлен в тот же день, когда Гай вернулся из своей поездки. Четырехцилиндровый «торано», бронзового цвета, отделанный внутри такого же оттенка плюшем. Кэрин разрывалась, чувствуя себя возбужденной и оскорбленной одновременно: каждую минуту совершалось посягательство на ее независимость. Она уже ощущала, что в ее душе зреет протест. Но никто даже не заметил ее состояния. Тетя Триш просто похлопала ее по плечу, нежно произнеся: «Как мило!» Охваченный трепетом Пип, как щенок, упоенно уткнулся носом в удивительно пахнущую обивку, а дядя Марк предложил дать ей уроки вождения. Только Селия и Лайана, редко бывающие дома из-за обилия светских обязанностей, не смогли ничего сказать по этому поводу. Рикки, вероятно ослепленный великолепием машины, тоже оказался не в состоянии правильно оценить обстановку.