С началом учебного года моё затворничество окончилось. Я начала понемногу вливаться в шумную суетливую школьную жизнь. Здесь было интересно и весело, много разных новых людей – от ровесников и до взрослых. В сравнении с родителями, учителя казались мне добрыми, милыми и внимательными. Я старалась пораньше сбегать из дома и оставаться в школе как можно дольше.
Родительская квартира, в которой я вынуждена была проживать, в моём представлении оставалась вертепом, местом греха и падения, боли и страха. И этот страх я ощущала кожей, будто он был материален, хотя и не видим. Мрачный, тяжёлый, липучий, он обволакивал тело и, наваливаясь, давил своим грузом, прижимая к земле. Внутри всё холодело, трудно было дышать, движения замедлялись, и тело делалось каменным. Страх бессознательно сковывал, ограничивал, лишал сил, и не было никакой возможности избавиться от него.
Но с этим как-то надо было бороться. Поэтому я попросила маму записать меня в танцевальную студию. Видимо, в её планы это никак не входило. Она ответила, что для неё это хлопотно и накладно, ведь занятия платные, и стоят, наверное, больших денег. Тогда я пошла к отцу и напомнила, что он обещал сделать меня счастливой.
При разговоре родителей на эту тему я не присутствовала, они обсуждали, закрывшись на кухне. Но, судя по всему, всё-таки договорились, и уже с октября я занялась танцами.
Дом культуры, в котором располагалась студия хореографии, находился недалеко от моей школы. После уроков я сразу шла в это красивое здание и там дожидалась начала занятий. У меня было почти два часа свободного времени. Я находила удобное место и делала там домашнее задание или повторяла пройденную на уроке тему. А по окончании танцевальных занятий кто-нибудь из родителей меня забирал.
Именно там, на этих занятиях в танцевальном зале, я начинала раскрепощаться, избавляться от страхов, вдыхать воздух свободы. Словно вылупившийся из яйца цыплёнок, разрушивший стеснявшую его скорлупу, я сбрасывала сковывающие меня путы мрачного первобытного страха. Регулярные тренировки делали моё тело всё более гибким, подвижным, выносливым и пластичным. Движения становились точнее и легче. И я начала ощущать радость полёта.
Жизнь постепенно налаживалась, входила в накатанную колею, стала подобна чётко работающему механизму. Я всё более освобождалась от страхов, чувствовала себя увереннее и сильнее.
Домашние задания родители со мной никогда не делали, и даже не проверяли. Я занималась самостоятельно и хорошо училась. Вообще старалась поменьше от них зависеть, чтобы не видеть их недовольства и не слышать упрёков. Мои занятия их мало интересовали, так же как и меня – их трудности и успехи.
В общем, каждый из нас жил сам по себе, ставя на первое место собственные потребности, интересы и выгоды. Мы редко проводили время втроём. Иногда дома отмечали праздники. Мама, выпив немного, начинала без умолку говорить, что-то доказывать, объяснять. А вот отец, время от времени, исподтишка смотрел на меня нескрываемо похотливым взглядом, смачно облизываясь и, видимо, что-то скабрезное представляя.
Мне было смешно на всё это смотреть. От своих навязчивых детских страхов я уже успела избавиться, чувствовала уверенность в себе и способность противостоять, понимала, что в крайнем случае смогу выжить без них. Знала их слабости и пороки и хорошо представляла, как их можно использовать.
Отсутствие чувств между людьми порождает ШАНТАЖ.
Каждое лето меня отправляли к бабушке на каникулы. Только там я могла расслабиться полностью и быть настоящей собой, без притворства, обидчивости, неискренности или непослушания. С этим местом связаны лучшие годы моей жизни, самые светлые воспоминания и верные друзья детства. Словно растение, попавшее в благодатную почву, я оживала и наслаждалась жизнью, используя эту временную передышку.
Ширь полей и лугов, гомон птиц за окном, неторопливый ритм обычной крестьянской жизни и привычная повседневная суета делали меня мягче, добрее, спокойнее, заряжали энергией и пробуждали во мне скрытые силы.
Взросление началось после шестого класса, на летних каникулах, когда пришли месячные. Я догадалась, что со мной происходит, сказала об этом бабушке, и она провела для меня «инструктаж».