Да ты кушай Галина, не стесняйся, много не думай, и не гадай, не фантазируй. С ума сойдёшь, тем более, что тебе, отныне, придётся подолгу, оставаться одной, в четырёх стенах. Ты не страдаешь стенофобией, или как там называется, боязнь оставаться в замкнутом пространстве?
Ксенофобия..., поправила меня Лена.
Вот – вот, чтобы тебе привыкнуть, к новым условиям, я не буду запрещать тебе молиться, но знай, чтобы перемещаться по кораблю, надо иметь браслет как у Лены. Этот браслет даётся тем, кто принимает условия быта и приносит клятву. Кроме того, человека обрабатывают, в электронной системе, в водится в него определённый код, через этот код, происходит связь с браслетом. Браслет связан с главной системой контроля, связи и информации. Это наша дорогая Элла, Лена тебя познакомит с ней. Станешь членом экипажа, будешь свободно ходить по кораблю, заниматься своими делами, или выполнять свои обязанности. Не хочу тебя пугать, но больно тебе от этого не будет, ни богов, ни дьяволов здесь нет. Мы все свободны от всякого рода предрассудков. Так что девонька, я не требую тебя, отрекаться от твоего господа и твоей веры, но запомни, тут они тебе не помогут, тут, как я уже сказал, действуют другие законы, и хочешь, не хочешь, тебе придётся принять эти законы.
А то, что у тебя будет собственный код, по - вашему - дьявольская метка, это жизненная необходимость.
В глупую жертву, приносить себя не нужно, да и я этого не потерплю, предупреждаю, я противник любой религии, и всякий религиозный предрассудок, буду строго пресекать. Приняв наши условия, а другого выхода у тебя нет, тебе будет казаться, что ты изменила своей вере, что тебя заставляют, пойти на поводку у сатаны, дав тебе на руку особый код.
Плюнь на всё, и живи свободной жизнью, а жизнь прекрасна, когда нет, глупых, а порой и вредных ограничений. Насиловать мы тебя не будем, у тебя будет время, что бы переосмыслить, и переосознать, своё мировоззрение. Я помогу тебе понять истину, не библейскую истину, выдуманную кем -то, а настоящую истину, естественную истину.
Нет никакой другой истины, кроме той, что прописано в евангелие.
Хорошо, пока пусть будет так, по - твоему, у нас ещё будет время по беседовать на эту тему.
Сейчас ты мне всё - таки расскажи о том, почему тебя преследуют....
Я с детства верующая, мои мама и папа, да и дед с бабой, тоже были верующими. За веру они все сидели в лагерях, где и как умерли дед с бабой, я не знаю. Папу замучили кгбисты в семьдесят восьмом, за распространение Божьего слова. Мы с мамой долго жили в Красноярском крае, там был, и наверное сейчас есть, большой лагерь для интернированных. Я и родилась там, там и выросла, не большое село, в основном из вольно поселенцев. Закончила четыре класса, местной школы, тут нас с мамой разлучили. Меня отправили в интернат, за сто двадцать километров от зоны. В интернате, таких как я детей, было много. Были и постарше, они понимали, за что им токая доля, и так получилось, что нас объединил Бог. Мы тайком прятались и молились, иногда нас ловили и строго наказывали. Я училась хорошо, и меня как - то обходили наказания. За шесть лет интернатовской жизни, только два раза разрешили маме приехать ко мне. Я с золотой медалью закончила школу, но медали мне не дали, объяснили, что дети - интернированных, не под подают, по закону, под подобные награды. После интерната определили меня в институт. Пока мне не было восемнадцати, меня не трогали.
Сколько ж тебе лет, и есть ли какие документы?
Да есть, Галя поднялась из-за стола, порылась в своей сумке, подала паспорт, аттестат и трудовую книжку с какими то справками. Просмотрев документы, отложил в сторону.
Значит тебе двадцать четыре года, не замужем, пробовала учиться на медика, журналиста и на какого -то библиотекаря, как я понял. Разве на библиотекаря обязательно учиться...?
Смотря, на какого библиотекаря.
Ни одного заведения ты не окончила- почему...?
Когда мне исполнилось восемнадцать, меня стали обвинять в том, что моя мама якобы имела связь с заграницей. Мама рассказывала, что папа переписывался с братьями по вере, собственно за это его и убили. Однако про себя, мама ни когда не говорила, что и она ведёт переписку.
Я, с отличием - сдала экзамены в медицинский институт, зачислили вне конкурса, проучилась всего полгода, и начались проблемы. Сначала простые вызовы в милицию, задерживали меня там по долгу, естественно я пропускала занятия. Отношение в институте ко мне ухудшились, а потом и вовсе стали ко мне относиться как к врагу народа. Обвиняли меня чуть ли не в шпионаже, раз мать шпионка, значит и дочь то же шпионка. Вскоре меня отчислили из института. Один хороший знакомый моих родителей, помог мне переехать в Хабаровск. Посоветовал подготовиться в институт права и журналистики. Устроившись на работу в библиотеку, я готовилась. Опять отлично сдала экзамены, и была зачислена на факультет журналистики. Проучилась один курс, и снова начались мои гонения. Теперь придумали, новое обвинение. Раз я поступила на журналиста, значит точно для связи с заграницей. Повторилось всё тоже самое, что и в -медицинском. Оставшись одна на улице, из общежития меня то же выгнали, я не знала, куда мне деться. Пришла среди ночи в библиотеку, где работала. Охранник, добрый дядька, помнил меня, впустил, накормил, устроив мне ночлег. Утром я встретилась с заведующей, та тоже меня помнила, сразу же предложила работать, так как одна из работниц ушла в декрет. Жильё мне тоже помогли найти.