Борис и Андрей сидели за столом, над какими - то бумагами, чего - то усердно обсуждали. Девушки сидели в Галиной комнате, та им, что - то рассказывала. По книжке в её руке, я понял, что она снова проповедует им слово божие.
Оставив Эллу, спустился к ним в комнату, не вошёл сразу, но постучал. Дверь распахнулась, от неожиданности меня увидеть, у Гали округлились глаза, и рот остался открытым от не досказанного слова.
Закрой родная ротик, а то птичка залетит. Произнёс я, как можно мягче, стараясь не напугать девушку окончательно.
Я..., мы..., старалась оправдаться Галя.
Успокойся девочка, я могу войти...?
Да-да, пожалуйста, проходите....
Чем вы тут занимаетесь, девичник устроили..., или книжки читаете...?
Подойдя к Гале, взял из её рук книжку, которую она старательно прятала за спиной. Это был Новый Завет – евангелие.
Вам интересно это, спросил я у притихших девчат. Понимая, что они слушали это по своей наивности, ведь им, предстояло великое путешествие, со многими приключениями. Галя заверяла их, что это им может пригодиться, лишне не будет....
Все молчали, заметно было, что они все переживали за свою подругу, ведь я пообещал наказать её, в данном случае.
Когда- то и мне были интересны эти рас сказки. Когда - то и я искренне верил во всё это. Верил так, что попробуй ка сказать что – ни будь против, упаси тебя бог. Был уверен, что господь для меня был всё; господь и бог, отец и мать, брат и сестра, баба и деда, судьба и жизнь, прошлое и будущее.
Но она же – религия, сама открыла мне, всю абсурдность и пагубность этого учения.
И..., давно такое с вами было...? успокоившись, спросила Галя.
Да- нет, не так уж и давно, собственно перед тем, как приехать сюда, на дальний восток.
Вы были верующим…?
Да, был….
И что, вам помешало сохранить свою веру...?
Правда, девочка, правда..., или как там у вас говорят – истина....
А можете рассказать, как вы пришли к вере и что произошло, что вы стали противником веры..., спросила Саша.
Могу, только это длинный рассказ.
А мы, ни куда не спешим.
Я даже не знаю, стоит ли вам рассказывать об этом, да и не знаю, с чего начать.
Начните с самого начала.
С начала..., кто знает, где начинается это начало. Собственно я не готов сейчас вести такую беседу, будем в полёте, времени будет больше. Вот тогда и проведём беседу на тему нашего миропонимания.
Девушки, загоревшись идеей узнать мою историю, настаивали на том, чтобы я хоть бы начал рассказывать.
Глядя на них, я сразу понял, что не мой рассказ им нужен, а хоть как то отвести беду от Галины, отвлечь меня от наказания подруги. Собственно мне и самому не хотелось её наказывать, и я согласился начать свой рассказ.
Пройдясь по комнате, раздумывая, с чего начать. Девушки расселись на кроватях, уставившись на меня своими милыми глазками, с глубокой вопросительностью.
Наверное, с раннего детства, начал я, меня вела и хранила какая - то не ведомая сила. Даже рождение моё было весьма не обычным. Я должен был быть седьмым в семье. Жили мы, как говориться, не имея ни кола, ни двора. Отец не умел устроить жизнь, за что мать его пилила, как могла. Забеременев мной, в отчаянье и от безысходности, хотела сделать аборт. Но тут, так сталось, что отца переводят, (он был партработником) по зову партии на новое место. Обещая матери, что там всё намного лучше, там есть хорошие врачи, они всё сделают, в лучшем виде. Однако, пришлось таскаться по тайге несколько недель, прежде чем определились с местом проживания. Отец, просто, наврал всё, оказались мы в каком- то леспромхозе, новая делянка для заготовки леса. Три барака слепленные зеками, и будка на санях - все блага. Старших детей отослали в интернат, остались с матерью, младший сын и уже более взрослые братья. Один из них работал а другой, помладше, был возле матери, ему было четырнадцать лет. Он тоже вынужден был работать, но в эти дни он был дома, помогал по хозяйству. От отца толку мало было, зарабатывать как другие, он не умел..., так говорила мать. Брат средний, который был при матери, почему – то, был маленький ростом, но шустрый, наверное, жизнь заставляла быть шустрым.
Уже с большим сроком, мать всё же, решила сделать аборт, но тот братишка, как он сам рассказывал, спёр у матери, какую - то бутылку с жидкостью, приготовленную ею, для аборта. Женщина, пришедшая убить меня, расстроилась, и обругав мать ушла, и больше не приходила. Мать, конечно, наказала братца за это, однако как он говорит, этим спас мене жизнь. Родился я в дни, когда лютовали февральские бураны. Когда мать приспичило, отца, как всегда дома не оказалось, пока, всё тот же братик искал его, я появился. Нельзя сказать, что на свет, но при керосиновой лампе, и то, если был керосин. Бывали и такие времена, когда, пользовались лучинками.