То, что меня может коснуться, это моя беда, да семью мою, она не обойдут стороной. А вот, если советы заполучат технологии, какие здесь есть, с обалдевшими от ленинских идей большевичками сталинского наследия, бредящими о мировом коммунизме, беда придёт на весь мир и третьей мировой, точно не избежать. Я, пожалуй ,взорву или спалю всё это, чем отдать в руки нашим шовинистам. Если ещё и учесть нынешнюю перестройку затеянную Горбачёвым, неизвестно чем, всё это закончится. А если я всё-таки оставлю себе, сей комплекс, и попытаюсь привести в действие, что потом с ним буду делать, на Луну полечу, а может на Марс или вообще куда подальше. А как же тогда моя семья, мой дом, земля на которой вырос, и наконец, пусть советская, но всё же Родина. Оставить себе, значит изолировать себя от всех и всего, и медленно пропасть от таски, в гордом одиночестве. Да…а, вопросов много, а ответов нет и всё- таки, я думаю, что торопиться искать ответы пока не стоит. Надо толком разобраться со всей системой, хотя бы войти в курс дела, выбрать хоть какую –ни будь для себя пользу на будущее, если оно у меня будет. Будущее, всё же мне кажется, у меня будет; знать бы какое…? Прервав размышления, обратил внимание на экран, который показывал складской уровень , где я был последний раз, и где было полно льда. За это время иней со стен спал, и телекамеры чётко показывали все помещения, где накопился лёд. Судя по всему, вода проникала через приоткрытую дверь грузового лифта. Эл. предположила, что в проёме есть посторонний предмет, который препятствовал уплотнению двери, что и привело к прониканию воды, на этот уровень. Так же лестничная дверь также приоткрыта, из- за неполадки, та дверь не управляется. Если её не закрыть, очень скоро вода пойдёт в реакторный зал, пока её сдерживала наледь, но она интенсивно таяла. Эл. определила, что лёд растает примерно за сутки, и вода проникнет в энергоблок, чего допустить ни как нельзя. Я понял, что бы спасти положение, нужно освободить лифтовую дверь, и через лифт добраться до источника воды. Вода могла поступать только из гаражного отсека, в других местах воды не было.
Видя хоть тусклый свет в окне, начал считать дни моего пребывания в этой штуковине. Через три дня, Элла подняла меня чуть свет, и потребовала не за медлительно, принять меры. Элла сообщила, что вода внизу, достигла критической отметки и её надо срочно удалить. Уже сидя в кресле, разглядывая показываемое мне помещение, заметил что –то во льду, который значительно подтаяв, стал прозрачней. Что –то оранжевого цвета, вмёрзшее в лёд, лежало в лифтовом проёме и видимо помешало в своё время закрыться двери.
Озадаченный увиденным, решил сам спуститься в низ, и своими глазами, конкретно всё рассмотреть. Сочившаяся вода, прорезала глубокую канавку, зализав мутный лёд, сделав его более прозрачным. Это позволило мне увидеть, что под толщей льда находился какой –то предмет оранжевого цвета. Я долго смотрел на этот предмет, и мне показалось, что в нём есть, что –то не обычное, и чем больше я всматривался в него, тем сильнее становилось не по себе. Грудь сжималась, к горлу подступил ком, а в висках всё ощутимей ощущались удары сердца. Перед глазами поплыли различные ассоциации, путаясь в догадках, отошёл в сторону, что бы прийти в себя. Оранжевый цвет, цвет скафандра, Эл. показывала мне их, кажется, других предметов оранжевого цвета я не видел. Как не пытался отогнать от себя мысль, что это может быть один из членов экипажа, но она всё равно назойливо сверлило мой мозг. Представленная картинка с лежащим в дверях инопланетянином, вставала перед глазами. Пройдясь по коридору, вернулся к ледяной горе, ещё раз внимательно посмотрел на мутно-оранжевый предмет, сокрытый от моих глаз под едва прозрачным льдом.
- без сомнения, в проёме лежало тело..., по крайней мери его ноги. Быстро поднялся к эл., машина, видимо понимая моё смятение, не меняла картинки и не издавала ни каких звуков, кажется, ждала моего решения. И всё же, чего –то определённого в голову не приходило, но охватившее волнение, упорно не покидало меня. Можно конечно подождать, пока лёд растает, но его здесь видимо- невидимо и ждать придётся довольно долго, то тогда вода зальёт нижний уровень, чего допускать крайне не желательно. С приходом тепла на нижние уровни, телекамеры возобновили обзор помещений, и теперь я видел, что кроме той двери, где лежит оранжевый предмет, открыта ещё одна дверь, ведущая в блок с важным оборудованием. Эта дверь, кажется тоже , как и первая, чем –то подпёртая. Машина об этом знала, и показывала, что она не контролируется ею. Всматриваясь в экран, постепенно всё- таки, в сознании упорно формировалась одна ассоциация, объясняющая моё волнение. Эл показала несколько картинок, последних секунд её «жизни» в прошлом. Из этих кадров было ясно, что здесь было два астронавта, и один видимо лежит, там во льду. Если глаза не обманывают и это действительно человеческое тело, и оно наверняка, одного из тех двух хозяев этого сооружения.
- какой то, мне ещё только трупа тут не хватало, и чего я с ним делать буду…? Хоронить, я его не стану, мне бы самому не окочуриться в этом склепе, да и где –то другой должен быть, может он во вторых дверях лежит. Но там льда меньше, и вроде бы ни чего особенного не заметно. Пока я раздумывал, что делать с трупом, если это действительно труп, машина настойчиво показывала, что мне надо спуститься вниз и освободить лестничную дверь ото льда и плотно закрыть её. Угроза затопления с каждой минутой усиливалась, а я никак не мог определиться и решить, как мне поступить, время уходило, и во всех случаях, как я понимал, не в мою пользу. Отдать стране, сделать себе хуже; оставить…, лишиться всего, что имею и здесь, и в миру. Заточить себя в этом железном склепе…, надолго ли меня хватит, жить в одиночестве. Привести сюда семью…? Навряд ли из этого может выйти, что –либо путное. Сам –то я может, выдержу какое –то время жить в изоляции, а вот жена, и тем более тёща, навряд ли и месяц проживут, не пообщавшись с внешним миром, с родными- близкими. Как быть с детьми, им же нужна будет скоро школа, а где тут по близости она есть? Дремучая тайга и болота вокруг, маломальская цивилизация наверно, километров за сто отсюда. Была бы близко, давно бы нашли эту ракету, и сидел бы я сейчас не в ней на мягком кресле, а окоченевшим трупом в холодной воде, в бездонной яме. Всё таки я не зря наверно попал сюда, что –то же привело меня в этот спрятанный от людских глаз угол, оставив живым да ещё как мне кажется в здравом уме, если я его ещё не потерял…. Жалко конечно, отдать такой объект нашим милитаристам, ещё жальче самого себя, уж мне –то известно, как они поступают в таких случаях.