Что это…? спросила она.
Не знаю, ответил я.
Не надо меня жалеть, я сильная, я всё выдержу.
Я вижу, что я вам не безразлична, но я вас совсем не знаю.
Лена…, чуть не вскричал я, по - моему мы договаривались, обращаться друг – к другу - на ты. Сколько можно выкать…?
Но вы…- ты, старше меня на сколько….
Лена, мы же друзья…, я так понимаю, или нет…?
Ты бы побрился –колючий…, мы по -моему брали бритвенные принадлежности.
Я не знаю, ни твоей фамилии, ни отчества, ни адреса, где ты живёшь, женат ты или нет, ну и на конец, сколько же, тебе всё -таки лет?
Лет мне Лена, тридцать семь. Про фамилию и отчество,- забудь, нет у меня ни фамилии не отчества. Есть одно имя - Александр. Это официально, звать можно – Саша, Саня, или ещё как – ни будь. Что касается семейного положения, скажу прямо:
Да, - я женат, есть двое детей, но меня для них нет…и я, об этом сильно сожалею.
Как это нет...? недоумевая, спросила Лена.
Некоторое время спустя, я с приятелем, потерялся в тайге, где он – не знаю, говорят, сгинул, а я, вот-выжил и стою перед тобой.
Постой – постой…, это не про вас писали в газете? Тогда всю воинскую часть поднимали по тревоге на ваш поиск....
Может быть, Лена, может быть..., я сам узнал об этом из газетёнки, найденной на озере, так сказать, по - обозревал местную прессу, ожидая вас.
Ну и как это вас угораздило, заблудиться в лесу, двум здоровым мужикам...? Кто тот, второй, приятель твой, у него тоже есть семья, и как он погиб, расскажешь мне?
Была семья, сбежала от него жена с детьми, с другим, пока он лежал в госпитале. Вообще, история, как он рассказал, довольно грустная.
Работа приближалась к концу, Элла объявила по громкой связи, что начался дождь. И действительно, вынося последний мусор, послышался шум дождя. Большие капли, стекая с кровли падали в низ, разбиваясь о стволы деревьев, так, что брызги долетали даже до нас, стоящих под широкой аппарелью.
Холодно тут, идём отсюда, тронув девушку за рукав, тебе пора бы пообедать, а то снова останешься голодной.
Когда ты меня отвезёшь...? снова спросила Лена.
Ты спешишь, бросаешь меня одного, я так соскучился по общению с живыми людьми, и вот нашёл человека, но и он спешит исчезнуть. Чем я, провинился перед людьми, что мне так не везёт…?
Ну..., я же Александр, не насовсем исчезаю, мне бы только побывать дома и всё....
Когда мы встретимся...?
Не знаю Саша, ты же знаешь, что мне нельзя исчезать из дома, надолго. Иначе там будет полный разгордияш….
Так как же мне быть, могу я хоть надеться на встречу с тобой.
Надеться всегда надо, иначе жизнь теряет всякий смысл.
Может ты, возьмёшь с собой продукты, мне они совсем не нужны.
А чем же ты тут питаешься?
Есть особое питание Лена, съел кусочек, запил водой и сыт, пять – шесть дней. При этом чувствуешь себя совсем не плохо.
Здорово…, потому- то, у тебя, нет ни какой посуды, раз готовить ни чего не нужно.
Да..., девочка, в этом моё преимущество перед остальными....
Ладно, Лена идём, на сегодня хватит работы, отдохнём. После ночи, что –то не работается.
Возьмёшь с собой продукты...? возьми, пацанам отвезёшь, и денег возьми, сколько хочешь, купишь пацанам одёжку к школе, в этом году они кажется, оба пойдут. Купи и себе, тот злополучный верлок, если он тебе нужен.
- а если Елена, радость и печаль моя…, не захочешь больше меня видеть, постарайся, хоть месяца три, не болтать про меня ни кому, что бы, не сталось беды, ни с тобой, ни с теми, с кем поделишься нашей тайной. Мои «бонзы», не прощают ни предательства, ни ошибок, мы люди, для них так, кролики подопытные, им раз плюнуть, раздавить нас.
Лена прибрала со стола, упаковала две коробки продуктов, ели заставил её взять хотя бы две тысячи рублей. Собравшись, вылетели под покровом дождя. Подлетая к селу, опустились до двух метров и, лавируя меж дерев, удачно приблизились к тому месту, где были, когда то химсклады. Людей, ни кого…, видимо дождь разогнал всех, по домам. Помог Лене донести коробки до крылечка под навес и, не успев попрощаться, как вдруг в широко раскрытой двери, появилась та матерная женщина, которую уже довелось недавно созерцать.
Что, курва…, явилась сучка..., не запылилась. Что..., хахаля нового, завела себе, тебе, что тварюка…, Витьки мало, ещё одного ё…, привела. Надо было тебя блядину, на цепь посадить как собаку. Витька, вот придёт…, он то, поговорит с тобой, патлы - то тебе повыдёргивает.
Слышать такое мне, было крайне неприятно, а Лене в двойне, стыдно было передо мной за свою мать. Едва держась на ногах от стыда, стояла, словно, жидким дерьмом облитая, не зная, куда деться от такого материнского «красноречия». И действительно, дерма мать за минуту вылила на нас, столько, что за неделю не отмоешься. Женщина, видимо привыкшая к такому лексикону, который извергался из её уст, ни капельки не стесняясь меня, покрывала дочь самым отборным матом.