А вы уверены…, что Ирка вас любит…, сердце матери подсказывает, что это совсем не так; почти крича, возразила мать. Вы посмотрите на неё и на себя..., как я могу отдать свою дочь не понятно кому....
Мама…, я уже взрослая, я сама знаю, кого мне любить, а кого нет…. Да…, мама…, я люблю этого человека, и мне не надо навязывать какого - то урода, которого я просто ненавижу, я лучше девой останусь на всю жизнь, чем пойду за вашего жениха.
Я обомлел…, такой решительности Ирины, до сих пор сидящей как мышка, без звука, без шороха, вдруг поднялась и такое….
Мать тоже не сразу видимо поняла, что произошло, глядя на дочь широко раскрытыми глазами, тяжело опустилась на стул.
Дочь…, доченька, что ты…, как же так…? он же молодой…, перспективный, а главное свой ведь – свой…. За чем ты матери делаешь больно, чем уж так плох парень, Виктор, по - моему, не плохо его воспитывал. Да и он как теперь будет, он же уверен, что вы по - женитесь, мы же обо всём договорились.
Договорились…, а вы меня спросили…, или вы слышали, что бы я сказала; я согласна...? Я не давала ни какого согласия, а если вы сами там, что- то придумали, то это ваши проблемы. Давайте на этом закончим этот разговор, я не изменю своего решения.
Дочь…,ты…ты…, только через мой труп и не иначе…. Этот твой кавалер, мне в пору – в женихи, куда тебе, куда ты- то, суёшь свою голову, господи…, ну чем он тебя так привлёк, чем приворожил, чего в нём хорошего. Ой… девочка…, жаль мне тебя дурёху, куда же ты, суёшь головушку - то свою, он же в два раза тебя старше…. Нет, нет, и ещё раз нет, дочь моя. Я ни когда не позволю выйти тебе за этого старика, или ты мне не дочь…. И вообще, я не пойму, кто он такой..., беглый зек..., ни документов, ни фамилии, и из какой норы он вылез.... Наобещал тебе дурёхе сорок коробов, и ты глупая поверила ему. Всё это потому, что ты ещё ни с чем подобным не сталкивалась, потому что, глупа ещё, мало молодых парней что ли...?
Ира заплакала и убежала в другую комнату, я встал, подошёл к Лене:
Пойдём Лена, нам лучше уйти сейчас, не будем перекалять атмосферу, надо всё это переварить, мы не последний день живём. Вернёмся к этому разговору попозже, пусть и мама и Ира успокоятся.
Попрощавшись, вышли во двор.
Что делать будем…, друг мой сердечный, ну и заварили ж мы кашу, как только мы её расхлёбывать будем, а, Елена батьковна?
Не знаю…, что -то не так пошло, что- то мы переиграли….
Зря мать расстроили, да и Иру до слёз довели, я и сам как оплёванный, давно меня так не унижали. Что же теперь с Ирой будет? Для нас она, я думаю, вариант не исполнимый, ты как думаешь?
Не знаю Саша…, не знаю….
Уже обед, пойдём в кафе, там, правда, хозяйка болтливая, за -то уютно.
Я знаю, там тётя Вера работает, я с её сыном, в одном классе училась, она меня хорошо знает, идём.
Народа было не много, и мы хорошо посидели, пообедали.
Выйдя из кафе, Лена, зачем то спросила, можно ли ей сходить домой. Я ответил, что она может домой ходить когда ей угодно, если конечно ей это не обходимо. Девушка, обрадовавшись разрешению, спросив меня, чем я буду заниматься, пока она будет отсутствовать, ускорила шаг. Чем я мог заниматься, как только ожидать её и конца дня. Проводив её до улочки, где она живёт, расстались до вечера, договорившись, когда и где встретимся, напомнил ей о переговорном устройстве. Лена сделав изумлённый вид, растягивая слова, произнесла:
Я его Ирке оставила, я рассказала ей о нём, и она выпросила его у меня.
Зачем он ей...?
Как зачем, с тобой говорить....
Ну и как мы сами теперь будем общаться...?
Не знаю....
Чтобы не маячить на глазах у людей, вышел на околицу и прошёлся по дороге, в нижнюю часть этого села. Эта часть села, стояла на перекрёстке двух дорог, гораздо больше верхнего, здесь своя станция, с не большим, деревянным вокзальчиком. Есть и автостанция, два приличных магазина, асфальтированные улицы, крытый рынок, большая школа. Почти по - середине села, большой перекрёсток, посреди которого, стоит памятник,- два мужика с ружьями. Во все четыре стороны отходят широкие дороги с разметкой, как в городе. Глядя на всё это, уже не таким глухим кажется это село.