Маргарет кивнула:
– Этот дом принадлежал нам, пока не пришли янки. И по праву он должен быть нашим, так должны жить мы, а не эти кошмарные Карсоны. Они даже не из Чарлстона. Он делец.
– Мама, что такое делец?
Но Маргарет пропустила вопрос мимо ушей.
– Мой отец, – продолжала она, – говорил мне, что там, в бальном зале, лучший в Чарлстоне пол. Он подается под ногами танцующих и пружинит так, словно вальсируешь в воздухе. Как несправедливо, что мы не живем в нашем доме! Если бы мы сохранили его за собой, в будущем году у тебя были бы такие праздники, которые твоим ровесницам и не снились.
– А что, мы будем устраивать праздники? Я бы хотела отпраздновать свой день рождения, как Бетси Уолкер. У нее мы играли в карты, а не в дурацкие детские игры вроде музыкальных стульев.
– Гарден, не строй из себя дурочку. На будущий год мы будем устраивать для тебя настоящие вечерние приемы с танцами, и ты это прекрасно знаешь.
Гарден была ошарашена и сильно перепугалась. Несмотря на все свои старания, танцевать лучше она не стала.
– Что, мне предстоят еще какие-то танцы, кроме танцевальной школы?
Маргарет прикрыла глаза ладонью.
– Боже, за что ты покарал меня этим ребенком? – простонала она. Ее рука, прикрывавшая глаза, бессильно упала. – В следующем… году… тебе… исполнится… пятнадцать… лет, – объяснила Маргарет медленно и раздельно, как обычно говорят с идиотами. – Когда тебе будет пятнадцать, ты перестанешь ходить в школу танцев.
Смятение Гарден только усилилось. Школу танцев полагалось посещать два года, и всем ее одноклассницам из Эшли-холл предстояло именно это.
– Гарден, да не стой ты как в воду опущенная. Ты старше своих одноклассниц на год, вот и все. Уэнтворт твоя ровесница, и ты начнешь выезжать тогда же, когда все девочки из ее класса. На самом деле это не имеет никакого значения.
Но для Гарден это имело значение. Ночью, впервые за много лет, она плакала.
На следующий день ее подбодрила реакция Уэнтворт.
– Везет же тебе! – искренне позавидовала Уэнтворт подруге. – Ты на год раньше избавишься от мисс Эллис. А устраивать собственные приемы очень интересно. Летом мы составим подробные списки всех, кто нам нравится, и всех, кто нам не нравится. И я буду учить тебя танцевать. – В груди Уэнтворт Рэгг билось благородное сердце.
36
Это лето во Флет-Рок было до удивления похоже на предыдущее: можно было подумать, что время потекло вспять. Гарден и Уэнтворт были неразлучны, Маргарет и Каролина Рэгг были этим очень довольны.
Маргарет с удовлетворением оглядывала Гарден. Веснушки совершенно исчезли с ее молочно-белой, безупречной кожи. Осанка у девочки была великолепная, плавностью и непринужденным изяществом движений Гарден была обязана тем бессчетным корзинам, которые носила на голове в поселке. У нее было превосходное здоровье, об этом говорили ее глаза, идеальные зубы и ровный, густой румянец, который выступал у нее на щеках во время физических нагрузок или в минуты волнения.
Ей уже исполнилось четырнадцать, и тело ее больше не выглядело крепким и жилистым. У нее сформировалась стройная талия и начали развиваться груди и бедра. Маргарет, внимательно разглядывая дочь, с облегчением убеждалась, что Гарден выглядит чуть моложе своих лет. Мать не хотела, чтобы Гарден расцвела слишком рано. Ее красота была при ней, но до поры она должна была оставаться незамеченной. Маргарет неизменно выбирала для дочери свободные платья и узкую, облегающую ногу обувь, а волосы заплетала в тугие косички, закручивала каждую в двойную петлю и привязывала большим бантом над маленькими, прижатыми к голове ушами.
Этой осенью, наряжая Гарден для первой вечеринки, Маргарет обернула ей косы вокруг головы. Гарден выглядела теперь как девочка-королева в массивной короне из желтого и красного золота.
– Как красиво, мамочка, – сказала Гарден. – У меня стал такой взрослый вид.
Она ничуть не нервничала из-за предстоящего праздника. Все должно было происходить в доме Уэнтворт, а Гарден знала его как свои пять пальцев, и к тому же Уэнтворт все лето учила ее танцевать. Теперь Гарден танцевала вполне прилично. Так что она улыбалась и вертела головой из стороны в сторону, радостно глядя на свое отражение в зеркале.
– Мама, а можно мне проколоть уши? Уэнтворт уже проколола и сегодня наденет сережки.
«Да, – подумала Маргарет, – серьги – это хорошо, серьги будут привлекать внимание и к этим крошечным красивым ушкам, и к длинной, стройной, атласной, белоснежной шее. Но сейчас еще не пора. Со временем, но не сейчас».
– Тебе еще рано носить серьги, и твоей Уэнтворт тоже. Не знаю, о чем думает ее мать. – Маргарет начала было раскручивать корону из кос на голове дочери, но передумала. В этот день Маргарет должна была вместе с Каролиной Рэгг присматривать за порядком на детском празднике. И ей было интересно, какое впечатление произведет Гарден на курсантов из Цитадели. Платье у нее было подобрано очень удачно – высокая стойка и круглый кружевной воротничок, глубокие складки спереди и сзади и шелковый кушак на теряющейся в этих складках талии. Во всей одежде, во всем облике – ничего взрослого и ничего резкого, бросающегося в глаза. Только царственная посадка головы и нежное, очаровательное личико, все еще детское, а не женское. Да, интересно будет посмотреть на их реакцию, очень интересно.
– Гарден, ты прелестно выглядишь. – Миссис Рэгг чмокнула воздух рядом со щекой девочки.
– Благодарю вас, мисс Каролина. И спасибо, что вы меня пригласили.
– Маргарет! – Дамы расцеловались. – Ты действительно хорошо воспитала дочь, у нее прекрасные манеры. Отдайте Розали ваши плащи. Гарден, беги наверх, все уже в гостиной… Маргарет, ну как это все занятно! У меня каждую секунду меняется настроение, я чувствую себя то совсем юной, как наши дочки, то старой, как мисс Эллис. Девочки выглядят очаровательно, а мальчики совсем засмущались. Мы скоро сможем начать, осталось дождаться только Люси Энсон.
Этот вечер был для Гарден сплошным кошмаром. Она вошла в гостиную и окаменела. Уэнтворт и две ее одноклассницы Элис Майкел и Марион Лесли оживленно болтали и пересмеивались с четырьмя курсантами из Цитадели. В углу комнаты три чарлстонских мальчика громко рассуждали об олене, которого удалось подстрелить одному из них. Двоих Гарден не знала, они выглядели очень взрослыми. Один даже курил сигарету. Третьим был Томми Хейзелхерст, но Гарден никак не удавалось перехватить его взгляд.
И Уэнтворт ее тоже не замечала. Элис скользнула по ней глазами и отвернулась. У всех трех девочек платья были в талию. Гарден поняла, что они в корсетах, потому что талии выглядели совсем тоненькими и вид у девочек был очень взрослый. Радостное возбуждение и надежды, с которыми Гарден шла на праздник, мгновенно улетучились, она испытывала только страх и опустошенность. Такой она и была весь вечер: неуклюжей, не способной связать двух слов, несчастной и жалкой. Томми попытался прийти ей на выручку.
– Ты танцуешь не лучше, чем на первых уроках у мисс Эллис, – заявил он с неуместной прямотой. – А ну-ка давай, Гарден, раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре. У тебя все получится. Только представь, что мы в Саут-Каролина-холл и мисс Эллис ощеривает на нас свои бесподобные зубы… Господи, да что ты, Гарден, я же пошутил! Когда кавалер шутит, даме положено смеяться.
– Я не могу. Я не могу смеяться, я не умею танцевать, и я хочу умереть. – Мисс Эллис с ее угрожающе поднятой палочкой пугала Гарден куда меньше, чем ледяные глаза матери и выражение холодного неодобрения у нее на лице.
– Гарден, – сказала Маргарет, когда они вернулись домой, – я не думаю, что требую от тебя слишком многого. Я создаю тебе все условия, я не позволяю себе никаких маленьких радостей, лишь бы у тебя было все, о чем может мечтать девочка, а взамен прошу только одного: сделай над собой небольшое усилие. Небольшое усилие – и все. Сегодня вечером ты унизила меня на глазах у моей лучшей подруги. Мы были у нее в доме, и ты не прилагала ни малейших усилий, чтобы участвовать в празднике наравне со всеми. Ты просто стояла словно аршин проглотила, из-за тебя все чувствовали себя крайне неловко. Что ты можешь сказать в свое оправдание?