— Стало быть, — воскликнул Эрмин, завороженный страстью, которая внезапно напрягла эту полноватую фигуру, стиснула ее маленькие руки, — стало быть, чтобы сохранить себя для такой борьбы, вы обязаны кое-что сделать для своего здоровья, де Вриндт. Вам знаком Кубебе? За тридцать лет трудов немецкий патер-францисканец создал на голой вершине среди Иудейских холмов парк, сделавшийся тамошней достопримечательностью, — лес, кустарники, цветы, прекрасные виды и покой, де Вриндт, чудесно. Кстати, поучительное свидетельство, во что человеческий труд способен превратить эту измученную землю. Поезжайте в Кубебе, слывущий у францисканцев библейским Эммаусом. По правде, увы, должен сказать, что есть еще два Эммауса, а именно Эммаус итальянских траппистов и Эммаус французских доминиканцев, которые, пожалуй, весьма преуспели в археологии. Но вы можете спокойно насладиться нашим христианским раздором, соберите чемоданчик и позвольте мне сегодня же вечерком вас туда отвезти. Мой автомобиль доберется туда за полтора часа.
Де Вриндт с благодарностью почувствовал за этим предложением симпатию, в городе раскола особенно приятную. Но покачал головой. Как раз сейчас ему нельзя отлучиться. Время тревожное; Эрмин меньше всех нуждается в подробных объяснениях; ведь как раз сейчас сионисты оформили союз с другими группировками неортодоксальных евреев, чтобы те использовали свое влияние и деньги ради Палестины — учредили «Jewish Agency»[21], чем, разумеется, ослабили позицию всех ортодоксальных евреев. У его партии в Иерусалиме только двое активистов, и он никак не может оставить второго в одиночестве. В любую минуту от них могут потребоваться судьбоносные решения, быть может, даже обращение к арабской знати. Сейчас они, правда, в состоянии войны, так как арабы вздорно утверждают, будто евреи стремятся завладеть мечетью Аль-Акса, превратить ее в синагогу. Понятно, ни один верующий еврей не помышлял претендовать на Храмовой площади на дом Божий уже потому, что по резонным причинам не вправе ступить на эту освященную землю, пока не придет мессия. Сам Господь оставил сей миг за Собой; когда же Он придет и вновь соберет народ Свой со всех концов света, трубным гласом и силою Своей, все будет выглядеть иначе, нежели нынешнее мелкое, по капельке, переселение, которое сионисты именуют репатриацией еврейского народа.
— Среди них тоже есть набожные, верующие мужи, они называют себя «мизрахи»; но поймите, Эрмин, если уступить духу времени хотя бы в одном-единственном пункте, путая богоизбранность народа Израиля с современным национализмом, это обернется, по сути, параличом и бессилием. Вот почему они никак не справятся со своими еретическими сторонниками, не могут ни отделаться от них, ни внутренне их изменить. И поэтому мы, маленькая горстка, должны быть здесь, бдительные и подвижные, чтобы свидетельствовать в случае необходимости. Как говорит Гамлет? «Готовность — это все»[22].
За годы, прожитые на Востоке, Ленард Брюс Эрмин полюбил добрый обычай, который не позволяет сразу же говорить о сути дела, предписывая долгие введения, множество отклонений от темы, притворный интерес к совершенно второстепенному. Но, увы, больше тянуть нельзя. Этого упрямца де Вриндта надо сбить с ног, иначе разговора вообще не получится. Эрмин с большой симпатией относился к друзьям и к некоторому количеству дорогих ему идей и занятий, однако помимо этого обладал неподкупным взглядом на реальность любого развития, чутьем к его возможным последствиям и здоровым отвращением к неприятному промедлению. Этот де Вриндт, со всеми его талантами и слабостями, должен жить, его необходимо спасти, он желал ему благоденствия и верил в его интеллект. Но, даже не говоря об этом, он ни под каким видом не должен быть убит, ведь в результате поднимется адская шумиха и вспыхнет скандал, последствия которого невозможно предвидеть. Обычно Иерусалим никого не интересовал. Кантон, Сайгон, Бомбей, Дамаск, Каир и даже марокканский Танжер занимали на страницах газет куда больше места; этим городам, как и крупным городам Запада, прощали длинные хроники смертоубийств, более того, любители романтики прямо-таки ждали их. То, что в Иерусалиме совершенно никудышный водопровод, никого на свете не заботило, и менее всего на лондонской Даунинг-стрит. Но если здесь пропадет или, хуже того, будет убит человек, вокруг которого хоть чуточку вибрирует политическая атмосфера, — иерихонские трубы! Яростное негодование по всему миру, громовые телеграммы из колониального ведомства, запросы в палате общин, осторожный выговор господ из Женевы и три передовицы в итальянских газетах о перераспределении мандатов Лиги Наций. Нет, дорогой мой, придется вам взяться за ум и поступить так, как предлагает некто Л. Б. Эрмин.
21
Еврейское агентство (