Ему стало не по себе от всей этой таинственной муры в полутемной будке, где блестящие Яшины глаза только и видны были ясно; лицо, фигура, руки с пакетиками фотографий незнакомых людей, то вынимаемых на свет специальной лампочки, то задвигаемых обратно, казались зыбкими и нереальными.
— Не понимаете?
— Нет. Ах, нет, постойте. Вы хотите сказать, она — сексотка?
— Не я говорю, — сморщил лицо Яша, — люди говорят. Вот ваши фотографии.
Яша протянул Сергею Николаевичу пустой пакетик, и тот понял, что ему надо уходить.
— Спасибо, — поблагодарил Сергей Николаевич, — до свиданья, Яша.
Он вышел на свет и на свету сунул в карман пиджака бумажный пустой пакетик, данный ему для виду, чуть ли не для конспирации, черт побери. Утреннее хорошее настроение кончилось.
Наталья Александровна поняла, что Яша сообщил мужу какую-то неприятность. На ее вопросительный взгляд он кратко сказал «потом», она не стала расспрашивать. Они быстро сделали покупки и отправились в санаторий к Нике.
По случаю воскресенья детей одели в светлые в крупный синий горошек платья. Ника прибежала в комнату для свиданий веселая и чуточку чужая. Поминутно оборачивалась, порывалась умчаться. Она окрепла и похорошела. Зная, что Ника скоро выписывается, воспитатели разрешили ей оставить небольшую челочку. Челочка кудрявилась над высоким лбом и придавала круглому личику озорной вид. Если бы не платье, ее можно было бы принять за симпатичного черноглазого мальчишку с вздернутым носом и упрямым подбородком.
Наталья Александровна, как всегда, стала потихоньку говорить с Никой по-французски, та не поняла и сказала важно:
— Мама, дети здесь так не говорят. И я не хочу. Я все забыла.
— Эх, дуреха, дуреха, — привлек ее к себе Сергей Николаевич, — смотри, жалеть будешь.
Они пробыли с дочерью все отпущенное для свиданий время, оставили пакет с конфетами и печеньем и отправились домой. По дороге Сергей Николаевич рассказал о странном разговоре с Яшей. Наталья Александровна расстроилась, шла молча, сдвинув тонкие брови.
Дома ждал сюрприз. Письмо от Нины Понаровской. Но не из Кирова, куда она была направлена переселенческим отделом, а почему-то из Дмитрова.
Дела у Нины и Славика шли неважно. Из Кирова они легкомысленно уехали, бросив выделенную коммуналку. Теперь жили на частной квартире, на самом краю города. Писала Нина и про детей. Что они оба хорошо учатся. «Но после школы сидят дома с Анной Андреевной, и это не лучшим образом сказывается на их воспитании. Ты прекрасно знаешь, что за сокровище моя свекровь и как она умеет доводить людей до белого каления».
Переехать к родственникам в Москву, как мечтала Нина, не удалось. Не разрешили прописку. «Устроилась работать буфетчицей на вокзале, а Славик на кирпичном заводе, и устает ужасно». А еще писала Нина о своей тоске по нормальному человеческому общению. «Для меня здесь все чужие, поговорить по душам не с кем. Родная моя, мой единственный друг, Наташенька, так хочется с тобой повидаться. Свидимся ли?»
Наталья Александровна прочитала письмо и неожиданно для себя всплакнула. Чтобы не видел Сергей Николаевич, ушла за перегородку в «кухню», смахивала слезы и тихонько сморкалась в платочек.
А он снова заговорил о предупреждении Яши-фотографа, и это еще больше усилило ее душевную смуту. Верить или не верить? Как известно, дыма без огня не бывает, хоть и банальная это истина. Но разве не могло случиться, что Капа стала жертвой обыкновенной сплетни?
Могло, но все равно на сердце остался неприятный осадок. Наталья Александровна вышла в комнату и совершенно неожиданно для себя, сказала мужу:
— Сережа, а что, если мы все-таки уедем из Брянска? Тоскливо мне здесь, муторно. А тут еще эта Капа. Вот представь себе, придет она к нам в гости, и как прикажешь себя с нею вести?
— Послушай, — рассердился Сергей Николаевич, — ты, что же, хочешь уехать из Брянска из-за Капы? Но ведь это не серьезно. Вон, Понаровские уехали, бросили квартиру, и что из этого вышло!
— Нет, не из-за Капы, конечно. Я о другом думаю… как ты считаешь, могли за нами установить слежку?
Ну, тут уж Сергей Николаевич взвился на дыбы.
— Что за чушь! Опомнись! Кому мы нужны, чтобы устанавливать за нами слежку? Думай головой, прежде чем ляпнуть! — он сердито фыркнул сел за стол и уткнулся в книгу.
Читать не читал, делал вид, а самому припомнился кабинет с ковровыми дорожками и полная осведомленность симпатичного военного обо всех его, Сергея Николаевича, семейных делах.
— Подожди, давай поговорим, — осторожно пригнула книгу к столу Наталья Александровна, — оставь свое чтение, успеешь.