— Шестерня, ты уверен, что верно выбрал место, ведь мы не прошли и пары шагов?
На мгновение шум прекратился, раздался удивленный голос пещерника:
— Конечно. Зачем идти далеко, ежели земля под руками?
Шорох возобновился, а Дерн покачал головой, пробормотал сокрушенно:
— Действительно, и как я сам не догадался?
Он с силой взмахнул руками, нагнетая кровь, но едва вновь углубился в податливую породу, как раздался ликующий крик. Во тьме завозилось с утроенной силой. Болотник бросился на звук, прикрывая глаза от летящего во все стороны песка.
— Здесь я, здесь! — донеслось из тьмы раздраженное. — Куда прешь, зеленая твоя душа, да вернись же!
Дерн послушно шагнул на голос. Шестерня возбужденно сопел, яростно разгребая песок, словно оголодавший секач в поисках сладких кореньев.
— Да не стой столбом, болотная сыть, помогай! — за плечо схватила невидимая рука, дернула вниз, пригибая.
Не ожидая такого напора, Дерн согнулся пополам, с трудом удержавшись от падения. Пальцы коснулись холодного, пробежались, ощупывая. Тонкое запястье, скрюченные похолодевшие пальцы, кожаный рукав… Забыв про усталость, Дерн начал отбрасывать песок с утроенной скоростью. Рядом уважительно крякнуло, завозилось яростнее. Вдвоем они в считанные мгновения извлекли тело. Не останавливаясь, Дерн взвалил вершинника, за это время как будто ставшего еще легче, на плечо, и коротко произнес:
— Веди.
Пещерник спросил растеряно:
— Куда вести-то?
— Откуда пришел! — раздраженно рявкнул болотник. — Я пришел, не ты.
Шестерня суетливо завозился, определяясь с направлением, деловито произнес:
— Топай за мной, да не бойся. Если что под ноги попадется, скажу загодя.
Ориентируясь на звук, Дерн двинулся следом, в нужный момент перешагивая трещины и обходя камни, едва лишь пещерник твердым голосом отдавал команды, указывая опасные места. Тьма поредела. На блестящих от влаги камнях замерцали оранжевые всполохи, приятно потянуло дымком. Мгновение, и напарники вышли к костру. Сидящий у огня нахохлившийся человек вскочил испуганно, едва заслышав шаги, но оглядев пришельцев, успокоился, деловито спросил:
— Живые?
— Почти, — Дерн подошел ближе, снял с плеча безжизненное тело, осторожно уложил. Его пальцы паучками забегали по груди вершинника. Напарники с интересом следили, как болотник деловито управляется с телом, поворачивая то так, то этак. Несколько раз громко хрустнуло. Закончив манипуляции, болотник осторожно подвинул по-прежнему недвижимого Мычку ближе к огню, неторопливо поднялся, стряхнув с ладоней налипшие песчинки, с сожалением произнес:
— Сейчас бы зелье пробуждения, — он поскреб затылок, спросил без особой надежды, — Зола, Шестерня, вам моя котомка на глаза не попадалась?
Маг с удивлением покосился на болотника, но промолчал, перевел взгляд на пляшущие огоньки костра. Шестерня распахнул глаза, сказал изумленно:
— Так ты же сам ее выбросил, когда в воронку провалился. Не помнишь? С такой силой метнул, что я даже удивился, как не треснула при падении. Наверняка все склянки побились.
Дерн покачал головой, сказал с досадой:
— Ничего не помню.
Шестерня присел, принялся стаскивать доспех, из чешуек тихим шелестом непрерывно сыпались песчинки. За доспехом последовала потертая рубаха. Оказавшись по пояс голым, Шестерня с наслаждением начал драть спину ногтями, покрякивая от удовольствия. Глядя на него, разделся и Дерн. Лишь Зола, некоторое время крепился, но и он не выдержал, сбросил халат и стал исступленно чесаться.
Глянув между делом в огонь, пещерник одобрительно произнес:
— Костер — хорошо. Я хоть и вижу в темноте, но с огнем как-то сподручнее. Только… — он прищурился, взглянул пристально, — почему-то эти дрова кажутся мне смутно знакомыми.
Терн кивнул, сказал задумчиво:
— Не удивительно. Мне тоже. Если ты хоть раз видел дрова, то уж ни с чем не спутаешь.
Шестерня с подозрением взглянул на болотника, вновь вгляделся в слабое пламя, уверенно произнес:
— Нет, в самом деле. И этот обгоревший камень… Где-то я его уже видел.
Зола не выдержал, сказал сердито:
— Что вы к дровам прицепились? Лучше бы о насущном подумали.
— Так бы сразу и сказал, — понимающе ухмыльнувшись, Шестерня полез в заплечный мешок. — О насущном я подумал сразу же, едва открыл глаза, и обнаружил себя в этой, в этом… — он неопределенно пошевелил пальцами, пытаясь подобрать слово, но лишь махнул рукой.
Пошарив в мешке, Шестерня по-очереди извлек припасы, разложил рядком на щит. Взглянув на копченую тушку поросенка, Дерн с шумом втянул ноздрями воздух, а Зола громко сглотнул. Когда на свет появился бурдюк, болотник вдруг щелкнул пальцами, с несвойственной ему скоростью выхватил увесистый мешок из рук Шестерни, и, сорвав крышку, резко опрокинул в рот.