– Знаю, – сказал Карась с некоторым раздражением, какое испытывает руководитель, сталкиваясь с тупостью подчиненного. – Знаем. А на самом деле как?
– Допрашивать меня не здесь надо, – возразил Удалов. – Хотя оснований для этого не вижу. Ведро мое видел? С грибами? Вот я за грибами и шел. А тут корабль упал. Я в него зашел, шапочку взял, а вы приехали. Ну в чем я виноват перед народом и правительством?
– А он куда делся? – строго спросил Карась.
– Кто?
– Который сначала прилетел?
– Которые там были, на трех ножках, в лес сбежали.
– Почему же это они в лес сбежали? Тебя испугались?
– Может, и меня, но вряд ли. Так ты, Семен, лучше бы ловил настоящих пришельцев, чем известного работника городского хозяйства брать в плен и возить под охраной.
– Понимаешь, Удалов, какое дело… – ответил Карась, как бы признавая этим, что и Удалов имеет право на существование. – Ты не представляешь, какой хитрости достигают наши идеологические противники. Для них прикинуться моим знакомым соседом Удаловым ничего не стоит.
– А где же тогда Удалов?
– Чего пристал – где да где? Нет Удалова! Закопали. Может, ты сам и закапывал!
– Это сам себя, что ли?
– Давай не будем притворяться, а?
– Я тебе это припомню. Ты лейку вчера просил? Черта с два теперь получишь.
– А ты не грози. Мне твоя вдова даст.
Тут за дверью послышался страшный шум и грохот ломающейся мебели.
– Ни с места! – взвизгнул Карась, прижав тяжелым животом Удалова к письменному столу и взяв в руку массивную пепельницу.
Дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась Ксения Удалова с дымящейся кастрюлей в одной руке и паспортом в другой. Весть о том, что Удалова взяли, настигла ее на кухне, и, не выпуская из рук кастрюли, она схватила паспорт Корнелия, сунула туда свидетельство о браке и побежала в горисполком.
– За что взяли? – крикнула она с порога. – Ничего он не сделал, а если чего натворил, то по незнанию. Отпустите, умоляю вас и заклинаю последними словами!
Карась оробел, стал отступать, но тут в открытую дверь быстрыми шагами вошел человек в сером пиджаке и остановил Ксению такими словами:
– Гражданка Удалова, вы можете утверждать, что этот иностранный космический агент был раньше вашим мужем?
– Как так? – удивилась Ксения. – Вот его паспорт.
– Я не про паспорт. Уверены ли вы, что этот человек некоторое время проживал в вашей семье под видом вашего мужа? Это может иметь важное значение на суде.
– Ты ему, Ксюша, не отвечай, – сказал Удалов, освобождаясь от хватки Карася. – Он тебя на провокацию берет.
– Так он в паспорте прописан. С давних лет. Ребенок у нас есть, – сказала Ксения.
– А какие у него особые приметы? – поинтересовался человек в сером.
– Какие? Ну, лысый он, чавкает, когда щи ест…
– Это не приметы.
– А какие приметы?
– Родинки, шрамы и пятна на коже. Где, как, когда?
– Родинки? – удивилась Ксения. – Родинки есть…
– Ксюша! – предупредил Удалов.
– Вспомнила! Конечно, родинка есть, только место у нее не очень хорошее.
– Ксюша!
– Вы можете сказать мне это по секрету, – сказал человек в сером костюме. – На ухо. Вот сюда.
– Можно, Корнелий?
– Говори, – махнул рукой Удалов. – Все говори. Только чтобы этот кошмар скорее кончился.
Вошел милиционер с ящиком, из которого торчали разноцветные прутья и свисали волосы проводов.
– По вашему указанию, – доложил он, – сняты все секретные навигационные приборы нарушителя воздушного пространства. Приборы извлечены с помощью молотка и отвертки.
Милиционера звали Пилипенкой, он жил в Красноармейском переулке, за углом от Пушкинской, и, конечно же, знал Удалова, поэтому поздоровался и сказал, ставя ящик на стол перед Карасем:
– Как хорошо, Корнелий, что я тебя встретил!
– Чего уж тут хорошего…
– Я не шучу. Я по делу. Ты же обещал поделиться по части опыта работы в народной дружине с нашей молодежью из речного техникума. Никакой сознательности у тебя нет!
– Уж и не знаю… – вздохнул Удалов, бросив неуверенный взгляд на типа в сером пиджаке.
– Я понимаю, что ты занят, – сказал Пилипенко, неправильно истолковав уклончивый ответ соседа. – Мы все занятые.
Тут человеку в сером надоело ждать, когда друзья наговорятся, и он раздраженно заметил:
– Занятый, так проходи, не мешай работать.
– А чего это вы себе со мной позволяете? – удивился милиционер, который был человеком независимым и даже смелым. В прошлом году он один обезоружил двух преступников, приехавших в Гусляр на гастроли из Лебедяни.