О нем Альбус слышал больше, чем о ком бы то ни было. Джеймс восхищался профессором Эинаром. Даже мама Альбуса, Джинни, как-то раз сетовала за обедом, что из всего письма Джеймса на два с половиной листа не нашлось и строчки, в которой бы не говорилось об учителе Защиты от Темных искусств. И теперь, познакомившись с профессором, Альбус понимал восхищение старшего брата. Профессор Эинар был в меру строг, но еще больше отзывчив. Он никогда не оставлял учеников после уроков, а последние видели в нем не только учителя, но друга и наставника. Из всех предметов, что первокурсники изучали в школе, уроки профессора Эинара всегда были самыми шумными. Класс успевал и записывать лекции, и беседовать на посторонние темы, и упражняться в практическом волшебстве. Что, к слову, под руководством профессора всегда проходило весело, даже если поначалу у большинства учеников ничего не получалось. Гесперус Эинар не оставлял без внимания ни одного ученика, и, спустя месяц учебы в Хогвартсе, самая высокая успеваемость у всех четырех факультетов была именно по Защите от Темных искусств.
Профессора Эинара любили все ученики и преподаватели. Он часто заглядывал к Хагриду, выражая искренний интерес к Махаону и существам, что жили в Запретном лесу. Как-то Альбус видел профессора прогуливающимся по окрестностям школы в компании кентавра Флоренца. Профессор всегда спасал нашкодивших учеников от разъяренного завхоза Филча, да так, что тот вмиг забывал, чем минуту назад был разозлен. Профессор Эинар частенько захаживал на ароматный имбирный чай к профессору Трелони, славящейся своей тягой к пророчествам неминуемой смерти. И, как говорил Джеймс, он был единственным человеком во всем Хогвартсе, на дне чьей кружки Сивилла Трелони так ни разу и не разглядела ни одного дурного знака. И ему единственному хватало нахальства делать комплименты профессору МакГонагалл. В двух словах, его любили все. А после последнего урока в этом месяце и Альбус поймал себя на том, что в письме, которое он привязал к лапке школьной совы, не было и строчки, в которой бы не говорилось о профессоре Эинаре и Защите от Темных искусств.
Роза блистала на уроках Полетов, каждый раз зарабатывая очки для факультета от восхищенной ее мастерством мадам Трюк. Скорпиус был хорош во всем, что не было связано с необходимостью подниматься в воздух, сидя на метле. И в этом Альбус был ему товарищем. Когда Роза взмывала к самому небу, мальчики неуверенно скользили прямо над полем.
Травология у Альбуса была любимым предметом после Защиты от Темных искусств. Его крестный оказался прекрасным учителем. Единственным разом, когда профессор Долгопупс оказал Альбусу и Розе слишком явное внимание, был только их первый урок. На всех последующих занятиях он не делал Альбусу поблажек, не выделял любимчиков и относился одинаково ко всем ученикам. Разве что на Скорпиуса поглядывал с непонятным Альбусу неодобрением. Когда Невилл видел, что Альбус не справляется на уроках, он забирал его по вечерам из гостиной факультета, и они по нескольку часов проводили в теплицах, читая книги об изучаемых растениях и тут же применяя все изученное на практике. И на каждом следующем уроке Альбус блистал, порой даже обходя Скорпиуса. Розу Невилл на эти занятия не брал. Ведь Роза все схватывает на лету, ей ни к чему тратить лишнее время на дополнительные занятия. Невилл не знал, что Роза часами сидит в гостиной Гриффиндора над учебником по Травологии, только бы не разочаровать его.
Скорпиусу все предметы давались проще, но уроками он занимался не меньше. Все свое свободное время он посвящал друзьям с их домашними заданиями, снова и снова объясняя оставшиеся непонятыми вопросы. И почти никогда не давал списывать. За минувший месяц Скорпиус стал настоящим другом Альбусу и Розе. Он был добрым, открытым и честным. И в любой момент был готов придти на выручку друзьям. Как-то раз он проснулся среди ночи, чтобы сходить в уборную, и увидел, что Роза сидит у камина, тыча палочкой в серебряный кубок. Они только начали изучать трансфигурацию нового предмета, но Роза, как обычно, изо всех сил старалась стать одной из лучших учениц в классе. И Скорпиус просидел с ней до самого рассвета, покуда ее кубок не приобрел вид изящного пера, которым она уже на следующий день делала пометки на желтом пергаменте, сидя за партой на уроке Трансфигурации. А после заработала десять очков их факультету, превратив в такое же перо и расколдовав обратно стоящую перед ней чернильницу.
Однажды профессор Слизнорт задал Альбусу каверзный вопрос. И Альбус тут же ответил, кося глаза на лежащий на парте пергамент, на котором Скорпиус быстро написал правильный ответ. Скорпиус проделал это очень ловко. Будто рисует что-то на листке. Он даже смотрел в это время куда-то в стену. Но профессор Слизнорт тогда сказал: «Совершенно верно, Альбус! Пять очков Гриффиндору! Спасибо, мистер Малфой». И Скорпиус тут же густо покраснел под звонкий смех наблюдавшей за его попытками помочь другу Розы.
После церемонии распределения минул месяц. Ученики Гриффиндора и Пуффендуя стояли под прозрачной крышей теплицы, пытаясь ощипать ядовитый кактус непослушными пальцами в толстенных защитных перчатках. Альбус вдруг заметил перемену в своем крестном. Он посмотрел на Скорпиуса, которому Невилл помогал пересадить уже избавленный от маленьких отростков кактус в новый горшок. Если раньше Невилл относился к Скорпиусу неприкрыто холодно и даже предвзято, то теперь, как бы профессор Долгопупс не пытался это скрыть, Скорпиус стал его любимым учеником на курсе.
В пасмурный субботний вечер друзья наконец-то облегченно вздохнули: все домашние задания, не без помощи Скорпиуса, были сделаны, и можно было немного расслабиться. Они только что вернулись от Хагрида. Роза уговорила его снова отвести их к саламандрам и стояла у их вольера, как зачарованная. От ее убежденности склонить лесничего к решению избавиться от этих существ не осталась и следа. Почти до темноты они просидели в круглом каменном доме. Альбус увлеченно болтал с Хагридом, пока Роза и Скорпиус играли с заметно выросшим Махаоном. А Хагрид все поглядывал в сторону Запретного леса. Он все еще опасался, понял Альбус, что саламандра снова выберется из убежища.
Теперь, вернувшись от Хагрида в свою гостиную, продрогшие, они сидели у камина, придвинувшись к нему настолько близко, насколько это было возможно. Альбус грел руки, держа их у самого огня, а Скорпиус гордо рассказывал в ужасе смотрящей на него Розе, как он заклинанием обезвредил гигантскую саламандру.
— Вот так, — он сделал взмах рукой, — Глациус! Ой.
Стоящая напротив настольная лампа покрылась льдом.
— Да ладно тебе, Роза, — продолжил Скорпиус, отложив волшебную палочку. — Да, саламандры — очаровательные создания. Маленькие, стандартные саламандры. Поверь, ты просто не видела того, что устроила Искорка в Хагридовом огороде. Точно тебе говорю, если бы мы не подоспели вовремя, он бы пострадал.
Портрет с Полной Дамой распахнулся, и в гостиную ввалилось три тела. Приглядевшись, друзья увидели, что двое старшекурсников держат еще одного, схватив за руки и закинув их на свои плечи. Длинные черные волосы закрывали уставившееся в пол лицо, ноги волочились по бордовому ковру, оставляя за собой дорожки на длинном ворсе. На плечах старшекурсников повис Джеймс Поттер.
Альбус и Роза подскочили и побежали им навстречу.
— Что случилось? — испуганно спросил Альбус.
— Берч. Проклятые слизеринцы, — ответил один из мальчиков, и они направились к каменным ступеням, ведущим в спальни, оставив напуганных друзей позади.
— Стой! Что произошло? Его нужно отвести к мадам Помфри! — крикнула Роза, нагоняя их у подножья лестницы.
Они вошли в спальню мальчиков третьего курса и, подождав пока Джеймса положат на кровать, накинулись на старших ребят.
— Успокойтесь, вы оба, — сказал тот, что был выше ростом.
Его Альбус и Роза знали, он всегда ходил вместе с Джеймсом. Лиам Уоллер. Они с Джеймсом были лучшими друзьями. Минувшим летом Лиам и вовсе провел в гостях у Поттеров несколько недель. А после уже родители Лиама возили всех троих мальчиков, включая Альбуса, в магловский парк аттракционов.