— Да, — ответила Гермиона.
— Но почему? Откуда такая уверенность?
— Я видела его сына, — сказала Гермиона.
— Я тоже его видел, — сказал Гарри. — Но при чем здесь Скорпиус?
— Я не просто его видела, Гарри. Я говорила с ним.
— И этого разговора достаточно, чтобы вычеркнуть Малфоя из «черного» списка?
— Ничто так хорошо не характеризует человека, как его ребенок, — сказала Гермиона.
— Извини меня конечно, — с какой-то осторожностью в голосе сказал Гарри, — но это ведь твоя дочь выпила Оборотное зелье и в облике моего сына проникла на матч по квиддичу?
Гермиона фыркнула. Альбус помнил ту кричалку, что получила Роза после матча. Выслушивая ее, он сам чуть было не забился в слезах, что уж говорить о Розе. И потому это фырканье его особенно удивило. Он понял: на самом деле его тетка не была зла из-за этого проступка. Мерлиновы кальсоны, она гордилась!
— А я организовала движение против школьной системы на пятом курсе, — безразличным тоном сказала Гермиона.
— Против движения Амбридж, — поправил ее Гарри.
— Да какая разница? — воскликнула Гермиона. — Я была против установленных порядков и приняла меры. То же сделала и Роза. И ведь она одержала победу.
— И победу признали… — протянул Гарри.
— Что тебя беспокоит? — помолчав, спросила Гермиона.
— То, как они похожи на нас, — тихо ответил Гарри. — И полгода не проучились, а уже ввязались в скандал, прогремевший на всю школу.
— Кровь, — со значением ответила Гермиона. И после долгой паузы добавила. — Не думаю, что нам стоит за них переживать. Роза отчаянная. Альбус ее сдерживает. Но все это пока что не выбивается за рамки школьной жизни.
— Пока что, — сказал Гарри.
— Нет, — перебила его Гермиона. — Они не могут ввязаться во что-то опасное. В это дело они не ввяжутся.
— Потому что они — не мы? — спросил Гарри.
Гермиона не ответила.
— Так что со Скорпиусом? Что ты о нем думаешь? — снова заговорил Гарри.
— Ну, из того, что мне говорила Роза, могу сказать, что он необычайно талантлив. И он учится на Гриффиндоре, что, как по мне, о многом говорит. А из рассказов Розы я сделала вывод, что, как бы он ни тянулся быть лучшим в учебе, на первом месте у него дружба. Он вытягивает наших детей, как когда-то вас тянула я. Роза не раз в письмах говорила о том, что они занимаются до полуночи, и Скорпиус не пускает их спать, пока они не закончат домашние задания, но не дает им списывать. Невилл мне как-то писал, что он напоминает ему меня на первых курсах, — она усмехнулась. — Такой же всезнайка. Но… Как писал Невилл, и что увидела я, поговорив с ним… — Гермиона как-то странно хмыкнула и продолжила. — Он скромен. При всем его потенциале он очень скромен! И хорошо воспитан, — сказала она. — И просто возмутительно красив.
Альбусу казалось, что он уже слился с дверцей, став с ней одним целым. Он сам не заметил, что улыбается во все лицо. Его тетя полюбила их друга. Она тоже увидела, может, и не полностью, но она увидела, что он особенный. Альбус и без того знал, что его решение подружиться со Скорпиусом было правильным, но сейчас, когда его, казалось, всегда строгая тетка одобрила его выбор, Альбусу стало легче. То, что он услышал об отце своего друга, когда они с Джеймсом и Розой подслушали разговор родителей, не давало ему покоя все эти дни. Но теперь он знал: его переживания напрасны.
— Он совсем не похож на Драко в годы учебы, Гарри, — продолжила Гермиона. — Он другой. Лучше. В разы лучше. И Драко в нем. Это он его так воспитал. Не был бы Скорпиус таким, если бы Малфой остался тем… — она замялась.
— Тем алчным до власти и травли грязнокровок гадом, — закончил за нее Гарри.
— В общем, да, — выдохнула Гермиона. — Я уверена, война показала ему, что важно, а что — нет. Останься он при прежних взглядах, он бы не воспитал такого сына. Мне этого достаточно, чтобы ему поверить.
— Но, если бы он поддерживал связь с Пожирателями… — заговорил Гарри.
— То — что? — спросила Гермиона.
— Нам бы это пригодилось.
— Не думаю, что он настолько на нашей стороне, — ухмыльнулась Гермиона.
— И он не Снегг. Он так не сможет. Его либо раскроют, либо он переметнется на их сторону, — раздался голос где-то вдалеке, и Альбус понял: в кухню вошел Рон.
В комнате повисла тишина. Альбус все так же прижимался ухом к двери, молясь только о том, чтобы его не раскрыли. Попасться сейчас, после всего, что он услышал… Ему очень хотелось спать, маленькая комнатка так и звала его свернуться калачиком и уснуть. Но Альбус боялся, что, поддавшись порыву, следующим, что он увидит, будут лица его родителей, обнаруживших его в своем укрытии по утру. А это грозило неприятностями. И он ждал, когда же родители отправятся по своим комнатам, чтобы он вернулся в свою. Спать под оглушительный храп Джеймса.
— Невилл уверен, что все получится, — сказал Рон.
— Я тоже так думаю, — ответила Гермиона.
— Так может, ты в таком случае пойдешь спать? — спросил Рон.
Альбус подумал, что еще никогда не любил своего дядю так, как в этот момент.
Дождавшись, пока за дверью все стихнет, и, на всякий случай, подождав еще несколько минут, Альбус выбрался из своего укрытия и, посмотрев по сторонам, подошел к столу. Его кружка все еще была на месте. Обрадовавшись тому, что родители не придали значения не пойми откуда взявшейся на чистом столе посуде, Альбус допил оставшуюся воду и на ватных ногах направился к лестнице. Хотелось спать. Альбус был уверен, что его сну теперь не помешает даже храп. И как ему ни хотелось теперь, подслушав разговор родителей, ворваться в комнату девочек и разбудить Розу, чтобы все ей рассказать, желание упасть лицом в подушку было сильнее.
Решив, что обсуждение услышанного вполне потерпит до утра, Альбус медленно зашагал по лестнице, аккуратно опуская ноги на каждую следующую ступень. И обругал себя, поняв, что не помнит, которая из них скрипит.
В спальне все еще стоял невероятный храп. Хьюго все так же сладко спал, свернувшись калачиком. Альбус еле удержал себя от того, чтобы не пихнуть ногой его кровать, и влез под одеяло.
Он все думал о том, что его тетя говорила об их с Розой друге, и от этого на душе становилось тепло. Альбус ни за что не поверит, что отец Скорпиуса может быть замешан в чем-то противозаконном. Гермиона была права: Скорпиус очень хороший, он не был бы таким, если бы его отец был плохим человеком. И из головы не шли слова о том, что в Замке уже все готово для того, чтобы упрятать там эту опасную штуковину. Он понял одно: прятать ее будут там, куда ученики не смогут добраться. Но что это за место? Быть может, Хогсмид? Но старшекурсникам туда ходить можно. Погрузившись в свои мысли, Альбус не заметил, как заснул.
— Ал, вставай, — шепотом сказала Роза.
Альбус приоткрыл один глаз и, увидев нависшее над ним лицо сестры, натянул одеяло по самый подбородок.
— Ну, поднимайся же! — громче сказала Роза.
— Роза, у нас же каникулы, — сквозь сон пробормотал он.
— Уже почти обед, — ответила Роза и сдернула с него одеяло, отчего Альбус тут же подтянул коленки к животу.
— Мы отправляемся через час, — не унималась Роза.
— К-куда отправляемся? — непонимающе спросил Альбус, приподнимаясь на подушке.
— По домам едем, — сказала Роза.
Альбус подпрыгнул на месте, заозиравшись по сторонам: братьев в комнате не было.
— Я вчера подслушал разговор родителей! — прошептал он, приблизив лицо к Розе.
— Когда? — удивилась она. — Мы же пошли спать одновременно.
— Я вставал ночью, — сказал Альбус. — Ходил на кухню попить воды, а туда пришла твоя мама с моим отцом.
— И они тебя не заметили? — изумилась Роза.
— Не заметили, — сказал Альбус, — я спрятался в какой-то комнатушке, что в конце кухни. Видела, там есть крохотная дверца? Я ее прежде не замечал.
— Да, я видела, — ответила Роза. — Это комната Кикимера, — самодовольно сказала она. — Я у мамы спросила про эту дверь в первый же день.
— Того самого Кикимера из Хогвартской кухни? Ну ничего себе, — присвистнул Альбус.
— Так что ты услышал? — спросила Роза.
— Они говорили о той штуке, про которую мы слышали тогда, после праздника. И о Скорпиусе.