— Я даже не знал, что бывают женщины-кентавры, — заговорил Альбус, но больше затем, чтобы не заснуть на ходу. И беседа, и авгуреи, и даже звездная пыль его уже совсем не волновали, перед глазами стоял только темный полог его кровати.
— Их называют кентавридами, — сказал Хагрид. — Их редко можно повстречать.
— А что авгуреи? — спросила Роза. — Ты сказал, у нас их почти не бывает.
Пока Хагрид рассказывал, Альбус и Скорпиус мрачно переглядывались. Почти ничего нового лесничий им не сказал. А все то, что они уже знали, помочь им никак не могло. Так они, по крайней мере, думали.
Друзья долго пробирались через лес, и Альбус не поверил своим глазам, когда деревья расступились, и они оказались на широкой поляне. Луна хорошо ее освещала, и даже фонарь Хагрида теперь не был нужен. Поляна уже вся заросла травой, и снег на ней полностью растаял. По небольшому озерцу, раскинувшемуся в центре поляны, шла рябь, качая на воде кувшинки.
Хагрид наказал всем троим молчать, и они разошлись в разные стороны. Роза с Хагридом медленно шли вдоль границы стоящих стеной деревьев, вглядываясь в темноту. А Альбус и Скорпиус зашагали в сторону озера, попутно вынимая из карманов плитки шоколада.
— Странно, — шептал Скорпиус, шелестя фольгой. — Мне казалось, единороги должны есть траву.
— Наверное, и едят, — пожал плечами Альбус.
— Смотри! — Скорпиус схватил Альбуса за рукав мантии, останавливая его. — Смотри, Ал! — Скорпиус шептал, но Альбус слышал в этом шепоте громкий восторг. Он и сам чувствовал то же. Как только он понял, куда указывает ему друг, он сразу же увидел единорога. Тот стоял по другую сторону озера, у самой кромки леса, и внимательно их рассматривал.
«Только бы не ускакал!» — подумал Альбус. Он хотел обернуться и позвать Хагрида, но они отошли слишком далеко, и его крик мог спугнуть серебристую лошадь.
Скорпиус потянулся к карману, но Альбус перехватил его руку.
— Не сейчас, — шепнул он. — Ты его испугаешь.
Альбус отошел от друга и медленно зашагал вдоль озера, не сводя взгляд с единорога. Тот фыркнул и отступил на шаг назад, но остановился. Альбуса поразил его взгляд. Казалось, единорог прекрасно понимает, зачем они пришли, будто видит Альбуса насквозь. Альбус медленно развернул фольгу и достал шоколад, протягивая его вперед, надеясь, что лошадь почует запах и не убежит в лес. Ему показалось, что это сработало. Единорог вытянул морду вперед, будто принюхиваясь, но тут же громко заржал, затряс головой и, постукивая копытом, начал рыть землю, будто готовясь к броску. Но Альбус не остановился. Он надеялся, что Скорпиус идет за ним, но обернуться и посмотреть не решался — он не сводил взгляд с лошади, смотря ей прямо в громадные перламутровые глаза.
— Я тебя не обижу, — тихо сказал Альбус, когда расстояния между ними почти не оставалось, и он мог положить руку на бархатную морду, только чуть сильнее ее вытянув.
Единорог немного отстранился, все так же сверля Альбус взглядом.
— Ты ведь знаешь, что нам нужно, — снова заговорил Альбус. — Ты поможешь нам?
Единорог фыркнул, заржал и затряс головой, заставив Альбуса вздрогнуть. Он уже был слишком близко, и теперь Альбусу было прекрасно видно, какой острый на конце рог.
Альбус остановился с вытянутой рукой, держа на раскрытой ладони шоколад. Что-то ему подсказывало, что лучшим решением будет просто ждать, когда животное сделает шаг навстречу по своей воле. И стоило ему об этом подумать, как единорог склонил голову, поднес нос к ладони Альбуса и фыркнул, забрызгав его слюной.
Альбус поморщился, но улыбнулся зверю.
— Тебе не нравится фольга? — понимающе закивал он. — Вот, смотри, я ее убираю, — он осторожно снял фольгу и протянул лошади шоколад, волнуясь только о том, чтобы та не сломала об него зубы.
— Он ест, — ошарашено прошептал у него за плечом Скорпиус.
— Давай, — шепнул ему в ответ Альбус.
Скорпиус его обошел и остановился у морды зверя. Он неуверенно глянул на Альбуса, и, когда тот ему кивнул, поднял руку и погладил серебристую шерсть. Единорог на мгновение застыл, перевел на Скорпиуса озадаченный взгляд и снова продолжил жевать.
Скорпиус достал нож.
— Мы не причиним тебе вреда, — шепнул Альбус, второй рукой поглаживая единорога. Его шерсть была мягкой и шелковистой, очень гладкой, будто бархат.
Скорпиус поднял руку с ножом под пристальным взглядом единорога, но тот продолжал жевать и, казалось, совсем не собирался противиться. Альбус был уверен: он понимает, что от него нужно.
Скорпиус очень осторожно поднес руку к спиралью скрученному рогу и соскреб верхний слой, подставив ладонь.
— Некуда сложить! — шепнул он Альбусу, и тот понял, что о самом главном-то они и позабыли. Он зашарил в карманах, и его пальцы сразу укололись о лист скомканной фольги.
Быстро его достав и развернув, он поднес его туда, где Скорпиус держал сложенную лодочкой ладонь, и друг высыпал сверкающий в лунном свете порошок. Они собрали сколько смогли, и Скорпиус убрал нож в карман и достал из него свою плитку шоколада. Только сейчас Альбус увидел, что руки у Скорпиуса дрожат. Альбус забрал у него плитку, чтобы снять с нее остатки фольги, а Скорпиус забрал у него фольгу со звездной пылью, закрутил и сунул в карман.
Единорог сжевал вторую плитку и, на прощание облизав Альбусу ладонь, ушел в лес.
Сердце у Альбуса колотилось так, будто в любую секунду было готово вырваться из груди, и отдавалось в ушах таким гулким звуком, что он даже не сразу услышал, как Хагрид их зовет. Когда он обернулся, он увидел Хагрида и Розу, стоящих в отдалении. В руке Роза держала небольшой мешочек на веревочках, который тут же продемонстрировала мальчикам.
— У вас получилось, — улыбаясь во все лицо, сказал Хагрид.
— И у нас получилось! — подхватила Роза.
Хагрид поднял голову и посмотрел на небо:
— Как бы не хватились вас в школе, — со вздохом сказал он.
— Не хватятся, — ответила Роза.
Они все вместе зашагали по поляне обратно в лес. Скорпиус достал из кармана фольгу и протянул Хагриду.
— Мы не знали, во что еще положить, — сказал он виновато.
— Это сойдет, — сказал Хагрид, забирая у него сверток.
— А этого хватит? — спросил Альбус.
Хагрид кивнул.
Вышли из леса они намного быстрее, чем шли по нему к поляне, как казалось Альбусу. И когда они уже были на опушке, откуда был виден свет в окнах дома лесничего, Альбус всеми силами держался, только бы не влететь в этот дом и не завалиться спать прямо там. Хагрид хотел проводить их до дверей замка, но Роза предусмотрительно заметила, что втроем они привлекут куда меньше внимания и смогут спрятаться, если встретят кого-то по пути.
Лесничий согласился и, помахав им, направился к дому, а друзья поспешили в замок. Они осторожно взбирались по тропинке, ведущей на холм, и на этот раз держались за руки. Лететь кубарем вниз в кромешной тьме не хотелось никому.
Луна в небе светила ярко, отражаясь в многочисленных окнах, а высокие остроконечные башни тянулись к небу, утопая в звездах.
Друзья вошли в двери замка, стараясь не издавать ни звука. Крадучись, они пробирались вдоль стен, и Альбус то и дело шикал на Розу, когда стук ее каблучков эхом разносился по залу. Учителей в это время уже не бывало в коридорах, но больше Альбуса пугала возможность встретить миссис Норрис или, еще хуже, самого Филча. Но их не было. Друзья беспрепятственно прошли все лестницы, залы и коридоры, срезали путь известными им короткими маршрутами, но беда ждала их там, где они ее никак не ждали.
— Пароль? — потирая глаза, спросила Полная Дама, когда друзьям, наконец, удалось до нее докричаться.
— Львиное сердце, — сказала Роза и сделала шаг в сторону портрета, но Полная Дама не шелохнулась. — Львиное сердце! — повторила Роза громче.
— Неверно, — сонным голосом повторила Полная Дама, и, как показалось Альбусу, с некоторым ехидством.
— Пароль поменялся? — спросил Скорпиус, уставившись на нее в ужасе.
Полная Дама кивнула и развернулась в своем кресле.