Весь день в канун праздника мамы пропадали на кухне, без всякого волшебства, по настоянию Гермионы, запекая булочки с изюмом и растапливая шоколад, чтобы после залить его в формочки в виде яиц. Папы были заняты своими делами, как они это называли. Но Альбус-то прекрасно видел, что они часы напролет играют в волшебные шахматы. Альбус, Лили и Хьюго, предоставленные сами себе, играли в комнате Альбуса.
Временами Альбус волновался, что так и не получил письма от Скорпиуса. Но было бы глупо надеяться, что в первый же вечер они с Розой найдут что-то стоящее, чтобы писать ему. Он скучал по друзьям, но, проводя время в компании брата и сестры, на время даже забывал о школе.
Он летал на метле и даже ловил снитч, он знал, что на школьной тренировке уже бы лежал на песке, но здесь он чувствовал себя лучшим даже в квиддиче. Пока к их игре не присоединились мама и дядя Рон, впрочем.
Когда-то Джинни играла за «Холихедских Гарпий», но в играх с семьей она явно поддавалась. Альбус не раз видел маму на играх, прежде чем она ушла в редакторы «Ежедневного пророка», и точно знал, что, играй она в полную силу, даже папа бы остался сидеть на поле без дела, а дядя Рон бы подпирал своими широкими плечами стержни колец.
— Говорят, у тебя появилась подружка! — услышал Альбус задорный голос своего дяди.
Мамы все так же суетились на кухне, Лили и Хьюго убежали играть во двор в плюй-камни (Альбус эту игру не любил), папа готовил дом к празднику.
— Ты это о чем? — поморщился Альбус, когда Рон плюхнулся на диван рядом с ним.
Тот широко ему улыбнулся и приобнял, крепко схватив за плечо.
— Ну, я слышал, вы вместе приехали из Хогвартса, — сказал Рон с усмешкой.
— Это просто моя однокурсница, — насупился Альбус, выбираясь из-под руки Рона.
— Ну да, — ответил Рон и уселся поудобнее. — Рано я затеял разговор, наверное. Но, говорят, она ничего.
— Она замечательная! — вспыхнул Альбус, но тут же осекся.
Рон хохотнул, посмотрел на него внимательно и откинулся на спинку дивана.
— Как у вас дела в школе? — спросил он.
— Ну, неплохо… — ответил Альбус. — У Розы небольшие проблемы с предметами, — сказал он, понимая, что его проблемы куда больше и что выдавать сестру нельзя.
— Она сказала, что осталась, чтобы поддержать вашего друга Скорпиуса, — сказал Рон.
— Да, точно, — закивал Альбус. Он совсем об этом забыл. О том, что первоначальный план Розы провалился. — Да, Скорпиусу сейчас нелегко. Я тоже хотел остаться, знаешь.
— Расскажи-ка мне о нем, — сказал Рон.
— Скорпиус хороший, — тут же ответил Альбус. — Он, правда, хороший. Я тоже хотел остаться в школе вместе с ними…
— А твоя подружка Энни? — улыбнулся Рон, приблизился к Альбусу и заговорщически шепнул: — Нужна Амортенция?
Альбус со смехом его оттолкнул.
— Если что — обращайся! — крикнул ему вдогонку Рон.
Альбус сполз с дивана и уже миновал гостиную, но остановился у двери, поняв, что с ним в комнате находится тот самый человек, у которого можно спросить что угодно.
Он отпустил ручку и плотнее прижал дверь, пока замок не щелкнул. Альбус обернулся и прошел обратно, остановившись в центре гостиной, перед диваном, на котором сидел Рон, разглядывая его с интересом.
Рон подался вперед, облокотившись локтями о колени, и посмотрел на Альбуса в упор.
— Рон… — замявшись, почти робко заговорил Альбус, — ты знаешь, что такое крестражи?
Альбус невольно отступил на шаг назад. Он вспомнил, как кричал на Скорпиуса Слизнорт после этих слов. Он вдруг подумал, что Рон сейчас тоже подскочит, закричит… Таким у него сделалось лицо. Брови сдвинулись, а лоб морщинкой разделило пополам.
— Откуда ты знаешь это слово, Ал? — спросил Рон серьезно, но тихо. Так, чтобы никто другой не услышал.
— Старшекурсники в гостиной как-то говорили. Рассказывали какую-то историю, — нашелся Альбус. — Я только этого слова не понял.
— Иди-ка сюда, — сказал Рон. Он шумно выдохнул, и Альбус впервые увидел его таким. Без тени привычного озорства. Вечно шутящий Рон был серьезен, как никогда.
Рон приподнялся, подсовывая под себя ноги, его лицо сделалось хмурым и задумчивым. Альбус точно знал: дядя понял, что Альбус ему соврал. Как знал и то, что тот мог бы его отругать, но вместо этого Рон уселся поудобнее и рукой подозвал Альбуса к себе.
— Я не стану спрашивать, откуда ты знаешь о крестражах, — снова заговорил Рон, его голос стал задумчивым, а взгляд бегал по стенам, будто бы сейчас Рон думал о чем-то совсем другом и осторожно подбирал слова.
«Ну, точно, понял», — безнадежно подумал Альбус.
— Вот что я тебе скажу, — продолжал Рон. — Это кое-что очень опасное. Слишком темное.
— Когда мы спросили об этом профессора Слизнорта, он так кричал… — сказал Альбус прежде, чем успел понять, что он говорит, но Рон только ухмыльнулся.
— Вы спрашивали Слизнорта о крестражах? — он расхохотался во весь голос, оставив Альбуса в недоумении. — Бедняга!
— Ты мне расскажешь? — спросил Альбус.
Рон смолк, снова о чем-то задумавшись. Альбус ждал, но Рон все молчал, будто взвешивая каждое следующее слово.
— Помнишь, мы играли в игру? — снова заговорил он. — На приставке у нас дома.
— С драконами и волшебниками? — оживился Альбус.
— Именно, — кивнул Рон.
Он поднялся и прошелся по комнате, изредка поглядывая на дверь кухни.
— А ты помнишь, там были личи? — спросил Рон.
— Конечно, — закивал Альбус.
Рон вопросительно на него посмотрел.
— Ну, они делали такие штуки… филактерии. Чтобы, ну, после смерти вернуться и всех убивать.
— Вот и крестражи работают по тому же принципу, — сказал Рон. Он подошел к Альбусу и опустился на корточки перед ним. — Ты мне не расскажешь, — помолчав, с уверенностью в голосе сказал он. — Ал, это очень темная магия. Очень опасная магия. Потому профессор Слизнорт так разозлился.
— Мы ведь не хотели ничего такого! — прошептал Альбус.
— Знаю, — перебил его Рон.
— Но личи веди крутые? Разве нет? — спросил Альбус.
— В игре, — улыбнулся Рон.
Он поднялся и, на ходу заправляя рубашку в брюки, направился в кухню.
— Рон! — окликнул его Альбус. — Ты ведь не расскажешь?
Рон оглянулся и покачал головой.
— Ты хочешь мне рассказать, откуда знаешь это слово? — спросил он.
Альбус замотал головой с такой силой, что удивился, как это она не слетела с плеч.
— Для общего развития, так?
Альбус кивнул.
— Хорошо, — сказал Рон. — Но если тебе что-то понадобится…
— Я всегда могу спросить у тебя, — сказал Альбус.
Рон хлопнул дверью кухни, и до Альбуса тут же долетел смех Гермионы и его мамы. Альбус был уверен, что Рон ничего не расскажет об их разговоре. В самые трудные его периоды он всегда знал, что на кого — на кого, а на Рона точно можно положиться. Даже когда он разбил, совершенно случайно, стеклянный стол в гостиной, Рон его прикрыл. Рон его прикрывал всегда, что бы он не натворил.
Альбус понял, что такое эти крестражи. Аналогия с игрой пришлась как нельзя кстати. Альбусу было не совсем ясно, чем уж это так опасно… но выражение лица дяди все сказало за себя. Было ясно: крестражи — самое большое зло, о котором он сейчас знает. И расспрашивать больше не имело смысла.
Когда за окном уже было темно и редкие звезды повыглядывали из-за облаков, Альбус выполз из-под одеяла, на цыпочках подошел к окну. У стены под подоконником стояла раскладушка, на которой спал Хьюго. Альбус осторожно перегнулся через храпящего брата и, опершись о подоконник, отбросил штору в сторону. Он собирался покрепче задвинуть щеколду в паз, чтобы оконная рама не стучала от порывов ветра, как вдруг его внимание привлекло движение с противоположной стороны улицы.
Короткая вспышка, едва заметная, сверкнула у дома напротив. Альбус уже хотел приписать свое видение к сонливости, но от темной стены, где только что мелькнула вспышка, отделилась длинная черная тень. Высокий худой человек сделал несколько шагов по направлению к дороге и остановился, осматриваясь по сторонам. Силуэт был хорошо различим в свете фонаря, но лица Альбус не видел. Хьюго всхрапнул, переворачиваясь на бок, и Альбус подскочил от неожиданности, едва не упав на него сверху, но пальцы вжимались в подоконник так, что побелели костяшки, и он устоял.