— Точно он, — кивнула Роза.
— Он его нашел, — выдохнул Альбус, озвучивая мысли всех троих.
— Они идут, — сказала Роза и посмотрела на мальчиков. — Вперед, чего стоите!
Альбус не боялся смерти. Возможно, потому что для этого он был слишком мал. Об этом он и не думал. Скорпиус боялся, что его отчислят, но и это не пугало Альбуса. Отчего-то он знал, что, сколько бы не грозились отчислением преподаватели и некоторые родители, таких случаев в Хогвартсе по пальцам пересчитать. Роза… Роза, казалось, не боялась ничего.
Друзья пробежали мимо дома Хагрида. Роза проворно перемахнула через забор, чтобы сократить путь. Скорпиус побежал в обход, а Альбус последовал за сестрой. Его колени больше не дрожали, дыхание выровнялось, не смотря на бег. Сердце не билось как оголтелое. И, хотя ладошки предательски потели, страх отступил. Он крылся где-то в глубине сознания, пытаясь отыскать свою причину. Но Альбуса он больше не волновал.
Альбус вспоминал вечера, когда они с Розой были еще совсем маленькими и дядя Рон на ночь рассказывал им сказки. Не те, что он слышал от мамы, пытающейся его убаюкать. Тех сказок, что рассказывал Рон, он не слышал больше ни от кого. И только они воодушевляли Альбуса настолько, что он мечтал попасть на Гриффиндор, мечтал быть храбрым и бесстрашным, как те дети, о которых рассказывал Рон. Те трое были не старше, чем Альбус, Роза и Скорпиус сейчас. Но они бросались навстречу опасностям, не думая о том, чем это может для них обернуться.
Те трое сталкивались лицом к лицу с гигантским трехголовым псом. Но шли дальше. Они попадали в плен дьявольских силков, но собирали волю в кулак, не поддавались так знакомой Альбусу панике, и выходили победителями. Они разгадывали загадки, ошибись в которых, могли распрощаться с жизнью. Они летали, не думая о боли, отчаянно стремясь поймать заветный ключ. Они играли в волшебные шахматы не на жизнь, а на смерть.
Теперь Альбус знал, что его действительно пугает. Боль. Он боялся боли. Но сейчас, спотыкаясь о растущие на грядках тыквы, проскакивая между прутьев заборчика, ему удалось этот страх похоронить. Скрыть за чредой куда более важных вещей. Теперь, когда он думал о тех троих, его не волновало, как кровоточат мозоли в новых туфлях, не волновало и то, что может ждать их впереди. У Альбуса появилась цель, расправиться с которой оказалось куда важнее. Теперь, когда он думал о тех троих, его глаза будто раскрылись, словно впервые он пробудился после долгого сна. Головоломки, полеты, шахматы… Как же он сразу не понял, о ком рассказывал им Рон?
Друзья подбежали к зияющей чернотой дыре в земле средь деревьев и остановились. Вокруг было тихо.
Роза обернулась и решительно посмотрела на мальчиков.
Если их родители смогли через все это пройти, уж они-то смогут тоже.
Скорпиус кивнул, и Роза, хватаясь за стены, побежала вниз по лестнице.
Их шагов не было слышно. Вырубленные во влажной от дождей земле ступени поглощали все звуки.
Альбус выхватил из кармана мантии волшебную палочку, держа ее перед собой, готовый в любой момент произнести заклинание, но помещение внизу оказалось пустым. Только саламандры сновали в своей клетке, то и дело опасно воспламеняясь. Теперь и не верилось, что когда-то они были не больше кошки. Из вольера на друзей хищно глядело несколько пар глаз громадных фантастических тварей.
— Никого, — констатировала Роза.
— Наверное, они уже прошли дальше, — сказал Скорпиус. В его руке тоже была волшебная палочка. Он оглядывался по сторонам, выставляя ее перед собой.
— Это были наши родители, — сказал Альбус Розе. Уже сказав, он сообразил, что она не поймет, о чем он, но Роза вдруг улыбнулась.
— Я знаю.
— И куда теперь? — спросил Альбус Скорпиуса.
— Думаю, проход там, — ответил тот, указывая волшебной палочкой на загон с саламандрами. Те тотчас же вспыхнули, утробно зарычав.
— Ай!
Роза отпрыгнула в сторону, когда сквозь решетки в нее полетел огненный шар.
— Агуаменти! — выкрикнул Скорпиус.
Альбус сделал шаг вперед, закрывая собой Розу, и выбросил перед собой руку со сжатой в ней волшебной палочкой. Он неожиданно осознал, что Скорпиус-то боится не меньше его самого. Если его всезнающий друг перепутал заклинания, он, должно быть, по-настоящему в панике.
— Глациус! — произнес, с удивлением для себя самого, ровным голосом Альбус.
Ближайшая к ним саламандра покрылась тонким слоем льда.
— Глациус Максима! — крикнула из-за его спины Роза.
— Глациус Максима! — тут же подхватил Скорпиус.
Прогремело еще несколько заклинаний, поочередно выпускаемых из волшебных палочек, и все саламандры замерли, скованные льдом. Только их глаза вращались в глазницах, хищно смотря на друзей.
— Идем, — сказал Скорпиус и бросился вперед. Он дернул щеколду, и калитка загона громыхнула, ударившись железом о железо.
— Ты уверен, что проход там? — спросила Роза, подходя к нему. Она смотрела только на Скорпиуса, украдкой все же поглядывая на сверлящих ее взглядом саламандр.
— Вот сейчас и узнаем, — ответил Скорпиус.
Он волновался. Ему не нужно было об этом говорить — голос выдавал его страх. Но можно ли назвать это страхом? Это больше сомнение, думал Альбус. Нет, Скорпиус не боится боли. Он боится оказаться неправым.
Альбус подошел к друзьям, все еще держа палочку наготове.
Играя в квиддич дома, со своей семьей, Альбус еще ребенком понял, что быстрая реакция — не его конек. Но стоило слабому треску донестись до его слуха, как Альбус проворно развернулся и выкрикнул:
— Агуаменти! Глациус Максима!
Отрывающаяся от земли лапа саламандры, замерла. Застыла, охваченная новым слоем льда.
Мысленно Альбус обругал себя за ошибку, только что допущенную Скорпиусом. Но то, что он так быстро ее исправил, зародило в нем надежду. Он способен на большее. Он может. Несмотря на свои сомнения в самом себе. Он сильнее, чем о себе думает.
Скорпиус достал из кармана мешочек со звездной пылью и высыпал ее на подставленную ладонь.
Скорпиус забыл о саламандрах, готовых в любой момент превратить его в пепел. Роза была поглощена происходящим у стены, и Альбус сильнее сжал в руке палочку, так, что побелели костяшки пальцев. Он дергался, тыча рукой то в одну саламандру, то в другую. Его слух обострился, но не улавливал ничего кроме слабого треска по корке льда.
— Давай уже! — крикнула Роза.
Скорпиус подул на ладонь, и подхваченный порывом воздуха порошок разлетелся в стороны.
Когда рука Скорпиуса взметнулась вверх, Альбус хотел зажмуриться, но сдержался. Внутри будто все рухнуло вниз, таким скупым и незначительным казалось все со стороны.
Но вдруг стена заискрилась, словно растворяясь в воздухе. Слой земли, казавшийся сплошным, начал бледнеть, тускнеть, исчезая.
— Глациус! — выкрикнул Альбус, бросив руку в сторону и даже не смотря на саламандру. Он не мог оторвать взгляд от исчезающей стены.
— Это проход, — завороженно смотря перед собой, проговорила Роза.
Скорпиус кивнул.
Стена окончательно исчезла, открывая взору темный тоннель, устремляющийся вниз.
— Люмос! — первой сказала Роза, выставив палочку перед собой, но не сдвинулась с места.
Края лаза, открывшегося им, казались Альбусу столь же размытыми и неопределенными, как и их ближайшее будущее. Все трое стояли, не двигаясь. Только смотрели вперед, будто не веря глазам.
— Он закрывается! — крикнул Скорпиус, и друзья сорвались с места, кинувшись в медленно срастающуюся дыру.
Земля снова начала темнеть, обретая форму по краям, стремясь сомкнуться.
Друзья перескочили через растущую снизу стену и оказались в тоннеле. Стена еще не сомкнулась, но Альбус оглянулся, чтобы убедиться, что внизу она выросла достаточно, чтобы не прошли саламандры, и произнес:
— Люмос!
— Люмос Максима! — повторил Скорпиус.
Друзья поспешили вниз по ступеням.
Спуск оказался длинным, но Альбус уже и думать забыл о накатывающем на него страхе.
«И никаких нам испытаний?.. И волшебных шахмат?..», — думал он, следуя за подскакивающей на каждом шаге макушкой Скорпиуса.