На следующий день с утра Павел с принарядившейся Элиной пришли за Коршенем в гостиницу. Ночью прошёл дождь, немного прибил пыль и освежил листву на деревьях, поэтому прогулка обещала быть приятной.
Коршень поздоровался и больше к Эле не приближался, следуя как сопровождающий к их паре. Павел это заметил, наклонился к её уху и сказал:
— Ну что, допрыгалась. Ухажёров начинаешь терять, даже их не приобретя. Добилась того, что некоторым к тебе приближаться стало страшно.
Эля разозлилась, хотела возразить, потом решила промолчать, однако потом всё-таки открыла рот, чтобы защититься от нападок, и увидела насмешливый взгляд Павла, который наблюдал над сменой выражения её лица.
— Видела бы ты себя сейчас, Элька, — рассмеялся он. — Надулась как мышь на крупу, а ведь знаешь, что я прав.
Эля вздохнула.
— Да, ты прав. Но поверь, у меня были причины так себя вести, — попыталась оправдаться она.
— А теперь что причины исчезли?
— Теперь исчезли, — женщина постаралась сказать это уверенным голосом.
— А просто поговорить с ним не хочешь?
— О чем? Мы ведь не ссорились. Только так… разошлись немного.
— Эля, — уже серьёзно сказал Павел, — советую поговорить с Коршенем. Обозначить как-то свой интерес. Или наоборот неинтерес. Короче, прояснить для него твои намерения. У него другой менталитет, он просто не понимает твоих… хм… движений души, терзаний, метаний и пространных размышлений. Для него всё с одной стороны проще, а с другой несёт большую ответственность.
— А что я ему скажу? Ты мне нравишься? — фыркнула Эля. — Так в нашем возрасте это просто прямое приглашение разделить постель, уж извини. А я не готова его приглашать пока никуда.
— А ты не говори так прямо. Просто под руку возьми да улыбнись как раньше. Да нащебечи что-нибудь, чтобы он успокоился. Ему просто не по себе от того, что он тебя совсем не понимает.
Эля задумалась. Она вспомнила тот танец у костра, с которого начался их интерес друг к другу.
— А здесь есть что-то вроде танцев?
Коварный Павел повернулся к Коршеню, дождался, когда наёмник их догонит и спросил:
— Эля спрашивает, есть ли тут места, чтобы потанцевать вечером?
— Есть, конечно. — Коршень явно удивился, но постарался это скрыть, хотя и бросил недоумевающий взгляд.
— Тогда сходим туда вечером? — женщина посмотрела на него вопросительно и спокойно. Совсем так как раньше, ещё в Алатае.
— Сходим, — согласно кивнул наёмник и хотел сделать шаг назад, но в этот момент Эля непринуждённо перенесла свою руку с локтя Павла на его.
— Можно?
Павел хмыкнул.
— Да, конечно, — растерявшийся в первое мгновение Коршень уже взял себя в руки.
— Я хочу тебя спросить кое о чём, — как ни в чём не бывало сказала Эля.
Они опять втроём пошли по улице, только теперь роль сопровождающего играл ухмыляющийся Павел.
— Ты же здесь бывал раньше. Тут есть место, где можно не просто поесть, а купить… — Эля выбрала для разговора нейтральную тему, но замялась, подбирая аналог, потому что словосочетания «кофе с пирожными» в этом языке не было. — купить каких-нибудь сладких булочек?
— Есть, конечно. Можно пойти на рынок, там наверняка найдутся сладкие булочки.
— Тогда пошли, — она улыбнулась ему, не выпуская его руки, и Коршень внезапно почувствовал себя как неловкий подросток.
Они втроём пошли на рынок и нашли умопомрачительно пахнущие булочки, которые, правда, не были сладкими, но Элю это не смутило.
Постепенно Коршень оттаял, перестал вести себя как истукан, у которого в лексиконе есть только слова «да», «нет», «не знаю» и «возможно» и постепенно превратился в себя прежнего немногословного, однако насмешливого и острого на язык.
Эля шла рядом и предвкушала момент, когда они начнут танцевать и между ними опять натянется та самая никому не слышимая струна, которая будет звенеть от напряжения и где-то в вечности зазвучит мелодия, создаваемая взаимными чувствами и эмоциями.
Они гуляли весь день, а вечером зашли в ту таверну, где по воспоминаниям Коршеня раньше вечерами звали музыкантов и устраивались танцы.
Память наёмника не подвела. В таверне было шумно и весело. Звучала музыка, горели свечи, в центре зала притопывали и кружились пары.
Хитрый Павел как-то очень быстро с кем-то познакомился и пересел за другой стол.
Можно сказать, Эля осталась с Коршенем наедине несмотря на гомонящую кругом занятую собой толпу. Женщина надеялась, что Коршень её сразу пригласит танцевать, однако он сидел рядом молча и только щурился своими мерцающими от пламени свечей глазами.