Портал забрал у них десяток лет, Коршень начал молодеть и внезапно оказалось, что он очень даже в Элином вкусе. На его сухую высокую стройную фигуру и ловкие движения ей постоянно хотелось смотреть. Ушла сутуловатость, плечи расправились, пропала седина, и теперь Коршень заплетал чёрные блестящие волосы в тугую косичку. Исчезла дряблость кожи, и теперь скулы и овал лица были чётко очерчены. Брови стали гуще, губы ярче, а его крючковатый нос как-то заострился, крылья носа стали тоньше и изящнее, и в лице появилась какая-то хищная привлекательность.
Эля вообще теперь не могла смотреть ему в лицо без внутреннего томления, сразу отводила взгляд, боясь себя выдать. Она сама чувствовала себя моложе, привлекательнее и ясно ощущала, как вместе с молодостью растёт в ней тот природный магнетизм, что притягивает женщин и мужчин друг к другу. Тело требовало не откладывая заняться созданием и рождением детей и не отвлекаться на прочие глупости и договориться с ним становилось всё труднее и труднее.
Глен вместе с другими мужчинами помогал Дэйлину вести обширное хозяйство. Кроме прочих дел они пытались вытащить какие-то полезные знания из привезённых Гленом книг. Конечно, прокатный стан или электростанцию сделать они не могли, но какие-то крохи информации полезной им в быту находили.
Мало того, маг вложил в голову хозяина замка русский язык и теперь Дэйлин часами просматривал справочники, чтобы найти что-то полезное.
Он посадил всех имеющихся в его хозяйстве переписчиков, которые просто как художники, не понимая текста, копировали показавшиеся ему важными страницы книг прошлого старательно перерисовывая буквы.
— А помнишь как ты расстроился, когда после перехода обнаружил на месте своего прекрасного замка лишь несколько башен и кусок крепостной стены? — спросил его как-то Глен во время одной из их совместных поездок по долине.
Он ехал рядом с Дэйлином проведать рудник и большую кузницу в одном из уголков долины. Чуть сзади на лошадях за ними скакали Вард, Коршень с Павлом и несколько крепких парней из охраны.
День был ясным. С ярко-синего неба сияло солнце так, что снег слепил глаза. Долина ещё спала под снежным покрывалом в ожидании весны, что уже давала себя знать светом, теплом, чуть просевшим снегом и длинными сосульками.
— Да, помню.
— Ты тогда не стал сразу расспрашивать, что случилось. Однако после того как пришёл в себя, судя по выражению лица, да и по тому, какими глазами рассматривал башню и как бессознательно гладил вывалившиеся из кладки камни, было ясно, что тебе очень грустно.
— Грустно, не то слово. Я был в отчаянии. Казалось, что всё мной сделанное было напрасно. Что всё, что я сделаю в будущем, тоже будет зря, раз всё приведёт к такой разрухе и запустению. Даже не ожидал, что мысль о том, что потомки не смогут удержать того, что я смог достичь, окажется такой опустошающей.
— Да, понимаю. Можно допускать, что за тысячу лет с долиной и замком произойдут сотни событий, но увидеть своими глазами руины родного дома вгонит в уныние любого. Думаю, это меняет в мировосприятии многое.
— Да. Я тогда сразу стал вспоминать где ошибся, почему так случилось и что нужно изменить, чтобы этого не произошло.
— А реальность оказалась ещё интереснее, не находишь? — засмеялся Глен. — Ты же меня тогда заранее до нашего перехода сквозь портал не расспрашивал, да я и сам не хотел рассказывать. Ведь словами многого не передашь. Вот я тебе до перехода и не говорил, что замок в упадке не потому, что твои потомки захирели и вымерли, а потому что смогли объединить все окрестные земли в большое королевство и долина стала его маленькой частью. Потомки твои в будущем живут в столице и правят куда большими землями. Как ты тогда воодушевился!
— Да, — улыбнулся Дэйлин. — Я тогда многое понял и осознал. Ну хотя бы то, что твоё появление в замке даёт мне гигантскую фору перед остальными претендентами на создание базового могущества для будущей королевской династии. Ты мне показал тогда, как работают криспы, которых ещё не было в нашей эпохе. Мало того, их залежи оказались тут в долине!