Он вспомнил как взволновал его тот единственный танец с этой «старушкой», вспомнил её взгляд, улыбку, и то давно забытое ощущение из юности, будто искры проскакивали между их пальцами, когда ладони у них соприкасались.
Мужчина вздохнул и покачал головой в недоумении.
— Это точно, — поддакнул Сич, — изменились они как-то, расправились. Может, они из страха под Жингом из себя очень старых изображали?
— Если они могут врагов подчинять и заставлять делать то, что им нужно, то никакой Жинг им не страшен. Интересно, что они дальше собираются делать. Свадьба Киры, а потом? Обратно поедут? Здесь останутся? И что-то мне подсказывает, что не бедные они.
— Ну, узнать это несложно. На свадьбу мы приглашены, слухов насобираем.
Сич помолчал и добавил:
— А ведь лазутчика матушка Элина тогда обнаружила. Хотя, думаю, он спрятался как следует, наша охрана его не увидела.
— Откуда знаешь? — посмотрел на Сича Коршень, который прекрасно помнил, как Глен ушёл от вопроса откуда взялся чужак и почему всё им как на духу выложил.
— А я помню, где все были в тот момент. Отец Павл тогда спешно подошёл к Глену, а потом они торопясь пошли на берег на женский пляж. Видимо, она махнула ему как-то, Павл ведь тоже на берегу сидел, только на мужском пляже. Я ещё тогда подумал, что там что-то бытовое у женщин случилось. А потом позвали нас.
— Вот как? — протянул Коршень. Становилось всё интереснее и интереснее. И, что радовало, в этих загадках не чувствовалось опасности, а нюх его раньше не подводил.
Итак, на свадьбу Киры он точно пойдёт, тем более и жениха знает, и его отца, да и всё его семейство. Торговцы с наёмниками поддерживали близкие отношения.
Но до свадьбы ещё целая неделя, есть время просто понаблюдать, пока не собрался следующий караван.
— Надо проследить, что они в городе будут делать, да не самому, а нанять мальчишку какого-нибудь, пусть целыми днями отслеживает, где будут ходить, да с кем разговаривать, — решил он и сразу, не откладывая на потом, послал за внуком Быка, шустрым сообразительным парнишкой, которого и раньше уже задействовал в своих мелких делах.
— Так что уже этим вечером у меня будет отчёт, что делали эти необычные старики. И, хм… старушка, — хмыкнул он мысленно, отсылая юного шпиона на задание.
К вечеру он получил первый отчёт.
После обеда старики сидели в глубине сада и играли в какую-то игру. Мальчик не рискнул перелезать через забор и подслушивать разговоры, но явно изредка слышал крик «рыба».
— Да, я тоже помню, — улыбнулся Коршень, который вспомнил, что слышал подобный крик из фургона отца Глена в исполнении Киры, после которого расспросил поподробнее Данила, что за игру они там затеяли.
— После этого они пошли гулять по городу, — продолжал рассказывать мальчик, — но не все. Отец Павл остался дома. Ушли только Глен и Элина.
— И где они гуляли?
— По центру. Дома рассматривали, лавки. Дом главы рассматривали.
— Заходили куда-то?
— Только школу заходили. К учителю.
— Как интересно, — задумался Коршень. — Они грамотные? Или наоборот хотят научиться на старости лет?
Глава каравана знал всё, чему учили в местной школе. Спасибо отцу, который не пожалел денег на обучение. Бесплатно школу посещали только самые смышлёные мальчишки из бедных, на которых указывал сам глава, и только девочки из богатых семей были грамотными. Большинство горожан не видело смысла тратить денег на обучение дочерей.
В школе учили чтению, письму и давали представление о самых опасных растениях и животных. Умению обращаться с оружием и базовым основам военной стратегии и тактики отцы учили своих маленьких сыновей сами.
В городе была ещё одна школа, где учили военному делу подростков мужского пола уже посерьёзнее. Она располагалась в казарме из белого камня, которая стояла ближе к краю города, и там всем заправлял сотник. Коршень мысленно ещё раз поблагодарил отца уже за то, что заставил его ходить и в эту школу, к этому суровому и неласковому сотнику. А ведь будучи подростком упирался, дурачок.
— А к сотнику в школу ходили?
— Нет, не ходили.
— Что смог подслушать?
— Да ничего особенного, отец Глен подшучивал над матушкой. Только один раз они говорили на каком-то чужом языке. Я на дереве сидел, они мимо шли.