И добавил:
— Ты не думай про далёкое будущее, Эля. Это нехорошая привычка, которая выработалась у тебя от сытой стабильной жизни. В этом времени его просто нет, слишком много опасностей. Уже завтра смерть может коснуться любого из нас своим крылом. Любого! Вспомни, одно нападение банды чего стоит. Если бы ты тогда не обнаружила этого лазутчика, нас, возможно просто не было бы уже. Завтра может и не быть, с этим здесь рождаются и вырастают, поэтому не тянут с отношениями, женятся, детей рожают. В общем, живут, не откладывают на потом.
Он зевнул.
— Да и после перехода в Науле ему будет чуть больше тридцати. Прекрасный возраст! Получается, что в будущем твой Коршень со своей профессией ещё и поцелей будет, чем в этом времени. Давай-ка спать. Длинный был день.
— Почему это мой? — хотела зацепиться за слово Эля, но по телу пробежала волна возбуждения от воспоминания каким было сегодняшнее пробуждение, и она ничего не сказала. Да, день действительно был длинный и насыщенный.
Глава 8
Утром Эля проснулась в комнате одна. Глеба не было. Солнце уже вовсю светило сквозь оконные решётки.
— Интересно, блок он успел мне поставить или мне лучше в комнате сидеть и не высовываться.
Она уселась на кровати, сконцентрировалась и стала искать изменения в своём коконе, но ничего не заметила.
Дверь распахнулась и вошёл улыбающийся Глеб.
— Вставай, засоня, ты дольше всех проспала!
— Я давно уже не сплю, просто не знаю, можно мне выходить или нет, — слукавила Эля.
— Можно. Блок я тебе поставил. Мало того, немного знаний подкинул, как магически защищаться. Если будет опасность — всплывут, может и защитят в сложной ситуации. Я вложил тебе теорию о том, как давить на чужие узлы, чтобы человеку плохо стало.
Паша тоже теперь с блоком, жаль ему эту теорию не освоить, он у нас был бы настоящий боевой маг. Коршень пообещал, что весь день со своими ребятами проведёт, приглядит, чтобы лишнего не болтали. Ну и утром я уже рассчитался с наёмниками. Работу они свою сделали, нас доставили, теперь вольные птицы и ничего нам не должны.
— А как слиток поделили с цепочкой? Ты им вообще о слитке сказал?
— А вот это самое сложное оказалось. Коршеню я сказал. Он, конечно, ошалел от такого сообщения и теперь думает, как его на четыре части распилить или расплавить. Две нам, одну ему, одну ребятам. Оставить им тут весь слиток не могу, самим деньги будут нужны, а умолчать … совесть не позволила. Цепочку единогласно решили тебе отдать, — Глеб подмигнул ей. — Коршеню твоему, кстати, тоже совесть умолчать о слитке не дала, мог ведь ничего своим не говорить. Но и несмотря на это, он теперь богач.
— Да не мой он, — вспылила Эля. — Что вы меня к нему толкаете?
— Хороший вопрос, сам себе задаю. Наверное, потому что нам так сейчас проще. Нас радует, что у тебя есть защитник, и что не только мы, а ещё кто-то серьёзно озабочен твоим благосостоянием. Если что-нибудь с нами нехорошее случится, ты не останешься без присмотра. Кроме братской любви мы с Павлом пока к тебе ничего не ощущаем, извини.
— Пока? — поймала его на слове Эля.
— Пока, Эля, пока, к сожалению, что будет потом, ручаться не могу. Что за чувства у нас вспыхнут когда мы пройдём еще через портал, скинем десяток лет и гормонов прибавится — загадка мужской природы. Сейчас-то Коршень по возрасту существенно моложе нас, меня на двадцать лет, Павла на десять, тебе ровня по гормонам-то. Вот и горит в нём огонь. А мы-то пока тлеем.
— Прорывается огонёк-то сквозь угли, — Эля вспомнила Пашу и Олгу, фыркнула и отвернулась.
— Ладно, не обижайся, я же тебе честно отвечаю, что есть, предупреждаю по дружески, можно сказать. Пошли завтракать?
— А Павел где?
— У нас сегодня день отдыха и питания. Малознакомый нам теперь Павел пошёл с ребятами по городу погулять, в цирюльню собирался зайти да отросшую свою бороду да усы по местной моде постричь. А ты что хочешь делать?
— Тоже погулять!
— Тогда пошли, я только ждал, когда ты сама проснёшься.
Они спустились в столовый зал, где Глеб за компанию решил позавтракать ещё раз.
Они весело болтали, и Эля расспрашивала друга об Алатае, когда рядом раздался приятный мужской голос:
— Добрый день! Могу ли я к вам присоединиться?
Седоватый мужчина с приятными чертами лица стоял рядом с их столом и доброжелательно улыбался. Просторная рубашка по местной моде была расшита узорами, что говорило о том, что он не беден. Люди победнее носили расшитую одежду только по праздникам.
— Присаживайся. Познакомься, Элина, это Лютер, мой хороший… знакомый. А это Элина, моя спутница.