— Я никогда к тебе так не относился, — отрывисто бросил он.
— Даже… даже в Сиднее?
— Я уже говорил, какие чувства мной овладели, когда я впервые увидел тебя. Признаюсь, тогда я не строил никаких планов, думал только о том, чтобы встречаться с тобой, еще и еще, как можно чаще. Я понимал, что твой образ жизни, профессия исключают какие бы то ни было постоянные отношения между нами, но я старался не думать об этом. То, что я испытывал к тебе, не имеет названия. Это было столь мощное всепоглощающее чувство, что я просто хотел взять от тебя все, что доступно, все, что ты позволишь взять. Ты, возможно, сочтешь, что я чудовищный эгоист, но, должен признаться, я думал, что ты… более искушенная, не столь уязвимая.
— У тебя сработало стереотипное мышление, — усмехнулась Скай.
С другой стороны, он имел полное право полагать, что у нее и прежде были любовники.
— Пожалуй, — подтвердил Джарра. — Когда ты согласилась на близость со мной, я подумал, что, возможно, значу для тебя несколько больше, чем я предполагал. У меня появилась надежда…
Они неторопливо шагали по берегу. Джарра мимоходом пнул торчавшую из песка ракушку и, сунув руки в карманы, пошел дальше.
— Когда выяснилось, что я первый мужчина, которому ты доверила свое восхитительное тело, у меня закралась надежда на совместное будущее, хотя я и понимал, что это скорей всего безумная мечта. Я не питал иллюзий относительно того, что ты ради меня пожелаешь отказаться от своей карьеры. То, что я мог предложить взамен, и близко нельзя было сравнить с тем блеском, к которому ты привыкла. Но я догадывался, что у манекенщиц профессиональная жизнь коротка, и готов был ждать до последнего, согласен был довольствоваться любыми крупицами, которые, возможно, мне перепали бы в итоге.
Крупицами? Скай посмотрела на мужа. Налетевший с моря соленый ветерок растрепал волосы. Она убрала упавшую на лицо прядь.
— Я понимал, — продолжал Джарра, — что жизнь на отдаленной ферме вряд ли покажется тебе заманчивой перспективой, но старался закрывать на это глаза и собирался с духом, чтобы пригласить тебя в «Опаловый плес», если у тебя найдется свободное время. Но как раз в это время ты обрушила на меня новость о том, что едешь в Америку.
— Я же говорила…
— Знаю. Но до этого ты не называла ни даты, ни сроков. А потом вдруг сообщаешь, что тебя не будет несколько недель, причем сказала это так небрежно, как бы между прочим, словно двухмесячная разлука для тебя сущие пустяки… — Джарра нагнулся, поднял с песка кривую палку и с силой швырнул куда-то вдаль.
Скай прикусила губу, вспоминая отчаянную внутреннюю борьбу за сохранение гордости и самоуважения.
— Я надеялась услышать от тебя, что у нас не случайная связь.
Джарра бросил на жену взгляд, в котором сквозили раздражение, насмешка, негодование.
— Ты даже не представляешь, скольких усилий мне стоило удерживать язык за зубами. Я решил, что ты выставляешь условия, намекая на то, что слишком серьезные отношения, которые мешали бы твоей карьере, тебя не устраивают. Я опасался давить на тебя из боязни, что ты вообще порвешь со мной. — Джарра остановился, наблюдая за бегом волн. На Скай он не смотрел. — Когда ты по возвращении сообщила о беременности, я мгновенно увидел свой шанс и поспешил оформить наш брак, не давая тебе опомниться. Я убеждал себя, что ты, должно быть, все-таки любишь меня хоть немного, раз хочешь сохранить моего ребенка. И что этого вполне достаточно, чтобы справиться с любыми семейными проблемами. Потому что сам я любил тебя безумно.
— Твоя догадка была верна, — едва слышно промолвила Скай; ее голос тонул в шуме прибоя и крике чаек. — Я любила тебя.
Джарра как-то странно глянул на нее и вновь зашагал по берегу, не обращая внимания на стремительно набегавшие волны, мочившие его джинсы и пеной обдававшие ступни Скай.
— После того как вся твоя жизнь и карьера из-за меня полетели кувырком, ты так доверчиво, так храбро последовала за мной в неведомое… я поклялся себе, что буду свято беречь тебя, не допущу, чтобы ты огорчалась, страдала. — Он убрал со лба взъерошенные ветром волосы. — Потом ребенок умер, и ты стала отдаляться от меня, а затем и вовсе уехала. Меня объял ужас. Я полагал, ты решилась на последний шаг. Ведь со смертью ребенка тебя ничто больше не удерживало подле меня. Я предположил, что ты захотела вернуться к прежней жизни. Этого я боялся больше всего.
— Я не собиралась разводиться! — возразила Скай. — Подобная мысль мне даже в голову не приходила, пока ты не ворвался сюда, заявляя, что приехал за мной, и стал требовать от меня решений.