Однако, когда Джарра сообщил, что собирается приехать в Сидней на правление совета фермеров и планирует пробыть в городе неделю, Скай, не задумываясь, предложила:
— Ты можешь остановиться у меня.
В ту неделю ей пришлось много работать, но, когда у нее выпадало свободное время, они гуляли по набережной, посещали картинные галереи и книжные магазины, ужинали вместе или беседовали за бокалом вина в кафе-баре. А потом, устав дразнить себя, чувствуя, что паузы в разговоре начинают затягиваться и напряжение в обоих достигает взрывоопасной точки, они заканчивали ритуал «свидания» — возвращались в ее квартиру и кидались на кровать. Или на диван, или на груду напольных подушек, или просто на персидский ковер в гостиной.
Она купила белый кружевной пояс с подвязками, чулки «паутинку», французские атласные панталоны и бюстгальтер того же цвета. Полное снаряжение. Она надела гарнитур для Джарры, и он поначалу весело хохотал, наблюдая, как она, преувеличенно виляя бедрами, обольстительно дефилирует по спальне, имитируя шествие по подиуму, а потом схватил, бросил на кровать и стал целовать до бесчувствия. В результате Джарра стянул с нее все это пикантное белье и накрыл ее обнаженное тело своим.
— Видать, правду говорят, что пояс с подвязками действует на мужчин возбуждающе, — промурлыкала Скай некоторое время спустя, поглаживая его по волосам. Джарра все еще лежал на ней. Одна его рука покоилась на ее бедре, другая — под плечом. — На тебя он определенно оказал воздействие.
— Это ты оказываешь на меня воздействие, — возразил Джарра. — Причем независимо от того, во что ты одета. — Он поднялся на кровати и сверху окинул взглядом всю ее распростертую фигурку. В глазах его вновь вспыхнул страстный огонек, рука от бедра поползла к груди, затем вновь переместилась на ее подтянутый живот. — Никак не могу насытиться тобой, — произнес он с глухим отчаянием в голосе.
Она испытывала то же самое.
— У твоей матери с сестрой не было желания приехать с тобой в Сидней?
Джарра пожал плечами.
— А им не особенно здесь нравится. Больно уж суеты много. Раза два в год они на пару дней отправляются за покупками в Маунт-Айзу да иногда в Брисбен летают, погостить у Бет.
— Бет работает дизайнером?
— Угу. По тканям и мебели. И весьма успешно. Она совсем другая — не такая, как мы все.
— В чем это выражается? — Скай быстро глянула на него, на мгновение подняв голову.
— Ну… ни в ком из нас нет творческой жилки, и в город нас не тянет.
— Однако ты любишь и понимаешь искусство. Бет росла в семье, в которой отдают должное цвету и форме.
— Мм. Пожалуй. Бет всегда была честолюбива. Стремилась поскорей выбраться в большой мир, утвердиться в нем, оставить свой след.
Скай вновь прижалась к его плечу.
— Судя по всему, она интересная личность.
— Интересная… да. Думаю, она тебе понравится.
— А тебе разве не нравится?
— Конечно, нравится. Она же моя сестра. Тебе показалось, что я ее критикую? Я… мы все очень гордимся Бет. И в то же время мне как-то жаль ее. Она никогда не чувствовала себя по-настоящему хорошо в «Опаловом плесе». Я рад, что теперь у нее есть любимый человек и любимая работа, о которой она мечтала.
— В таком случае ты не должен жалеть ее.
— Нет, конечно. — Джарра погладил ее по волосам, потом взял одну прядь и пропустил сквозь пальцы. — Ты права. Просто иногда у меня такое чувство, будто она боится, что у нее все это отнимут в одночасье. Мне кажется, ее постоянно что-то гложет, она не знает, что такое отдых, расслабленность.
— Ты очень переживаешь за свою семью, да? — она водила пальцами по его груди.
— Это не совсем то. Просто мне хочется, чтобы у них все было благополучно. Разве у тебя не такое же чувство к брату?
— Да, конечно. Только мы редко видимся. В основном общаемся по телефону. И, по-моему, он вполне счастлив.
— Это хорошо. Если и мне ты будешь звонить постоянно, я тоже буду очень счастлив.
Она улыбнулась и прижалась губами к его плечу, продолжая вычерчивать на его груди, животе невидимые узоры.
— Если ты сам не откажешься дарить мне счастье, — прошептала она.
— Обещаю… — он поймал ее руку и стал целовать пальцы, тыльную сторону запястья, потом притянул к себе лицо, нашел губы, другой ладонью водя по изгибам стройной спины, бедер. — Боже, до чего ты прекрасна, — пробормотал он ей в губы и рывком притянул на себя, удовлетворенно закрыв глаза, когда она распласталась на нем. — Полежи так минутку, дай почувствовать тебя.
Она смотрела в его лицо, зачарованная меняющимся выражением его напряженных черт, мерцанием глаз, приобретавших все более темный, густой оттенок по мере того, как его крепкие ладони нежно гладили ее ноги, спину, талию, а потом скользнули под мышки. Она приподнялась, чтобы он мог заключить в ладони ее груди.