Как-то незаметно, увлек в присмотренный ранее темный угол, рядом с пустующим стойлом, и, перегнув через стоящие там козлы для седел, плотно прижался к нему сзади меж широко расставленных бедер. Некоторое время ласкал упорно молчавшего, но всего взмокшего и возбужденного до предела парня. Нежно покусывал его плечи, языком пробовал на вкус кожу. Пока ещё легонько, но горячо потирался о его ягодицы. Бережными поглаживаниями не оставляя без внимания и его возбужденное естество, и живот, и грудь. В конце концов, изнемогая от нестерпимого желания, содрогаясь в страстной нетерпеливой дрожи, и уже весьма ощутимо упираясь в плотное сжатое кольцо, готовых принять его врат наслаждения, хрипло простонал на ухо:
– Я больше не выдержу,- и, придерживая рукой, своим напряженным до предела орудием, плавным движением, втиснулся, раздвигая, вторгся, в тесную жаркую плоть. Ларс чуть слышно застонал, чуть не до крови кусая свою руку…
«Берк» был нежен и страстен, когда брал его. Поначалу неспешно и бережно, а вскоре, уже сотрясая зажатое в объятиях тело мощными толчками. Не позволяя повернуться, целовал его спину и плечи. Оглаживал и сжимал судорожно вздымающиеся худые бока и живот. Раз, за разом входя, то придерживал сильными руками, то жестко притягивал к себе. Порою, сильнее и резче поддавал навстречу бедрами, врываясь ещё глубже и буквально насаживая на себя уже подмахивающего ему тяжело дышащего парня. Чувствовал под ладонями его слегка выпирающие тазовые кости, ребра, ощущал сумасшедшее биение сердца. Ларс дрожал под ним, всхлипывая на каждый немилосердный толчок, иногда, глотая слезы, иногда, блаженно постанывая.
Он отдавался всей душой, он любил этого парня в эти мгновения искренне, жарко и навсегда. Готов был пообещать, что угодно и не сомневался, что выполнит обещанное. Он что-то говорил, шептал ему, горячо и бесконечно нежно, так, как чувствовал в эти безумные мгновения. Он не отпускал Ларса до тех пор, пока не иссякла последняя капля желания в его чреслах. Освободившись от напряжения, бережно отстранился от жертвы своей страсти и заботливо помог парню подняться с неудобных козел.
В те мгновения ему казалось, что нежные чувства, что охватили его душу, будут живы лишь до момента, как улеглась его похоть. Как он ошибался.
«Берк» отпустил парня, а сам ушел к бочке с водою, чтоб омыть взмокшее от сладостных усилий тело. Ларс тихо подошел к нему и, обняв сзади, прижался к его мокрой спине, согревая и молчаливо признавая за ним что-то особенное. Прижался доверчиво и без остатка. Мужчина, некоторое время стоял, позволяя парню предаваться каким-то грезам, чувствуя, как тот улыбается. И он захотел благодарно приласкать совершенно измотанного, все ещё покрытого испариной страсти юного Ларса, повернулся в этом ласкающем кольце рук, нежно погладил горящую румянцем, покрытую легким пушком щеку. Наклонился и бережно поцеловал мягкие губы, тут же с готовностью открывшиеся для него. Языком медленно провел по ним, наслаждаясь их нежностью и упругостью, прежде чем не спеша снова проник в теплый жар рта и завладел всем пространством, властно прижимая встретившийся теплый язычок. Внезапно подался назад, нарочито медленно вытаскивая язык из чужого рта, давая почувствовать потерю. Ощущая, как Ларс тянется за ним, не желая разрывать соединяющего их поцелуя, как сам пытается вернуть его, как толкается его язычок, в надежде задержать уходящего.
Тогда, внезапно вновь возбужденный, «Берк» снова накрепко прижал юношу к себе, подхватил на руки и унес, не разрывая плотоядного жадного поцелуя, туда, где он ранее видел, сохли попоны, и была развешена амуниция. И, уложив своего юного любовника прямо на брошенную тут же конскую попону, снова целовал и брал его. Ларс жалобно и томно стонал под ним и, наверное, и терпел, и страдал, и блаженствовал одновременно.
Впрочем, утро «Берк» встретил в своей комнате, пробравшись туда уже в рассветных сумерках, оставив утомленного парня досыпать в его каморке при конюшне. Утолив свою внезапную страсть, он чувствовал себя великолепно, был зверски голоден, хотелось смеяться и шутить, он наслаждался жизнью.
Спустившись к полудню в общий зал за своим завтраком, увидел там заметно осунувшегося после ночных трудов Ларса. Улыбнулся мальчишке, смотрящему на него во все глаза и наверняка ожидающего, что Берк позовет его с собой. Заберет с опостылевшего постоялого двора, из неласкового к нему селения, увезет навсегда в сказочные дали. Он вообще-то не помнил, что наговорил, наобещал тогда мальчишке в пылу любовного безумия. Но, рассудительный хладнокровный делец, коим и был «Берк», не собирался обременять себя долгими связями. Тем более что дома его «шалостям» не обрадовались бы.
Как ни в чем не бывало, он поел с завидным аппетитом, даже не избегая василькового страдающего взгляда заметно прихрамывающего парня, подававшего ему завтрак. Спокойно сел на снаряженного им же коня и поехал со двора шагом, не оборачиваясь, прочь от гостеприимной таверны. Он отправился дальше. Занявшись делами и, потеряв всякий интерес к уже оставленному в прошлом юноше.
Но, как оказалось впоследствии, унося в сердце нежность к нему, тепло и какое-то ощущение неправильности своего разумного поступка. Сколько он потом вспоминал об этом парнишке и вспоминал ли вообще, история умалчивает. Но теперь, он снова подъезжал к этому селению, и что-то сжимало его сердце.