Боль.
Шумер не мог сказать, будто он сжился с нею. Скорее, он ощущал ее приход, как визит старой знакомой дамы. Сначала напрягаешься, ждешь, неуверенно гадаешь, правильно ли помнишь, вызываешь схожие прошлые ощущения, чтобы определиться и после сказать себе: да, знаю, знаю, было такое.
У него треснуло ребро. В носу, конечно, сломался хрящ. Кровь, вполне возможно, залила все ниже ноздрей. Левый глаз заплыл. Бровь горела, наливаясь гематомой. Два зуба слева и один справа, кажется, были готовы покинуть насиженные места. В добрый путь!
Шумер улучил момент и сплюнул кровью под ноги.
Новый удар опрокинул его на пол, сделавшийся скользким и красным. Реальность закатилась куда-то, помигивая, за плафон.
— Ну, что, доктор? — услышал Шумер сквозь шум вселенной, закрутившейся в голове. — Ты все еще претендуешь на свою правду?
Коля стукнул его в колено. Твердая подошва, крепкая кожа — что может быть лучше для ботинка, которым бьешь соседа по купе?
— Вы — шулера, — вытолкнул Шумер с кровью.
— Мы деловые люди.
Шумер завозился на полу.
— Я вижу.
— Тебе добавить, уважаемый? — рыжий Коля придавил каблуком кисть Шумеровой руки. — Кстати, болеть ты будешь долго. У меня даже прогноза нормального нет. Месяца два, три, если повезет. Полгода тоже хорошо.
Шумер, вывернув шею, взглянул на него целым глазом.
— Пять… пятьдесят шесть минут.
— Ой, я бы на это поглядел, — рассмеялся Коля. — Накинь-ка ему, — приказал он качку. — Чтоб припух.
Кроссовки у спортсмена были фирменные, серые, с белыми вставками, «найк», бить он ими боялся, берег, поэтому просто поднял Шумера и, прислонив к тамбурной стенке, обработал на коротком расстоянии. Тум-тум-тум, тум-тум — и апперкот.
Да, боль. Боль в челюсти, боль в затылке.
Но опять же — старая знакомая. Разве у него такого не было? Разное случалось, даже похлеще. Крови вот много.
— Куда? Куда?
В сознание Шумера вклинился щелчок двери. Он подумал, что это очередная тетка с сумками. Интересно, увидит — пройдет мимо? Или кинется защищать? Качок тоже отвлекся, и Шумеру представилась возможность сползти вниз. Ух! — как на лифте. Только голова — не голова, а какое-то странное, вздувшееся и не совсем послушное сооружение. На месте носа — бог знает что. Что-то сипит.
А если глаз приоткрыть?
Реальность кое-как вылепилась из разноразмерных пляшущих пятен. Коля топтался у двери, в узкой щели белело лицо соседа с «дипломатом».
— Что вы там делаете? — напирая, спрашивал он.
— Голова не болит? — спрашивал Коля, удерживая дверь. — Смотри, заболит. И доктору уже не до тебя будет.
— Чеши, дядя! — присоединился к напарнику спортсмен.
Вдвоем они закрыли дверь, но сосед не прекратил ломиться.
— Откройте! — доносился его срывающийся голос. — Я сейчас проводницу позову. Он что, правду сказал?
Коля поморщился.
— Угомони этого, — сказал он качку. — Только аккуратно.
— Понял.
Щелкнула дверь.
— Ну, ты, дядя!
Спортсмен пропал из поля зрения Шумера, зато Коля приблизился, присел на корточки, пригладил под кепкой свои рыжие волосы.
— Вот че тебе не сиделось, доктор? — произнес он с каким-то даже сожалением. — Ну, пощипали бы мы богатенького идиота, кому от этого плохо стало бы?
— Мне, — сказал Шумер.
Коля наклонился.
— Ты его родственник что ли?
У Шумера нашлись силы шевельнуть головой.
— Нет. Не люблю, когда так.
— Да он бы нахлобучил тебя при первой же возможности! — сказал Коля. — Я этих тварей знаю. У них ничего здесь, — он стукнул себя пальцем по лбу, — нет. Ничего. Сынки депутатов да бизнесменов. Все свое в штанах, связи и деньги — у родителей. Гонору выше крыши. Кого хочешь, куплю, кого хочешь, продам. Он девчонку свою на кон поставил бы, точно тебе говорю. До кондиции бы довели — и поставил.
— И зачем? — спросил Шумер.
— Учить таких надо! — оскалился Коля. — В дерьмо макать. Чтобы не чирикали и место свое знали.
— И меня?
— И тебя учить. А как ты думаешь? Вступился? Глаза раскрыл? Кому? На людей посмотри! В Пустов приедешь, налюбуешься.
Рыжий еще раз засадил Шумеру ботинком по ребрам.
— Все, лежи, отдыхай.
Щелкнула дверь. Стало тихо.
Шумер решил последовать совету. Действительно, надо отдохнуть. Что там в итоге? Хорошо досталось почкам, грудь вся в синяках, как в медалях. Колет в районе печени. Ну, лицо, наверное, очень не похоже на то, к которому он привык. Ладно, поправится, зубы, глаз, нос — это быстро, это сойдет.