Гараев нажал на кнопку звонка, на своем столе. Тут же в дверях кабинета показалась голова Стаса, подручного Саныча.
Стасик, доставь мне сюда того Жирного, который привел ко мне этого мальчишку с монетой, - распорядился Гараев, - И чтобы через полчаса он был у меня.
Стас кивнул головой и исчез за дверями кабинета, а Сан Саныч откинулся в кресле за своим столом и закрыл глаза.
"Ничего", - подумал он, - "Все, может быть, еще не так плохо. А если за дело взяться с умом, то, может быть, все даже к лучшему".
Он подошел к бару, достал из него бутылку коньяка, "Хеннесси", налил в маленькую стопку и стал отпивать ее маленькими глоточками, наслаждаясь вкусом и чувствуя, как по телу разливается приятное тепло и спокойствие. В дверь его постучали, и Стас, просунув в кабинет свою голову, доложил, что Жирный доставлен.
Давай его сюда, - скомандовал Гараев, - Сам последи, чтобы нас никто не потревожил.
Спустя секунду в кабинет осторожно вошел Жирный и застыл у порога, не зная, что дальше делать? По его бегающим глазкам и капелькам пота, выступившим на лбу, было видно, что он сильно напуган.
Подойди сюда, - Гараев указал на кресло, рядом со своим столом, - Садись. Есть у меня к тебе серьезный разговор.
Жирный сел в кресло, точнее, присел на его краешек и застыл в напряженной позе, глядя на своего хозяина.
Все забываю, как тебя звать? - начал Сан Саныч.
Костя, - разлепив слипшиеся губы, ответил Жирный.
Так вот, что, Костя, - Гараев смотрел на него совсем не с отеческой любовью.
Расскажи-ка мне подробнее, откуда взялся этот молодой человек, который принес золотую монету, и как так произошло, что именно ты привел его ко мне в дом? Только, чур, не врать. Давай, начинай, а я послушаю.
Костя еще больше побледнел и заплетающимися от страха губами принялся лепетать,
Шеф, я, честное слово, тут не причем. Он сам ко мне подошел, вот ей богу, - он принялся креститься, - А я, ни сном, ни духом. Стою, как всегда, у метро, работаю, вдруг, подходит ко мне, есть, говорит, у меня монета дорогая, и все.
Так и сказал, монета? - Гараев устремил на Жирного проницательный глаз, словно хотел прожечь его взглядом,
Ну, да, так и сказал. Есть, говорит, монета. На, посмотри. Семь грамм чистого золота, говорит. На земле, говорит, таких монет ни у кого больше нет. Миллион долларов, говорит, за нее дадут.
Что значит, на земле больше нет? А где есть? На Марсе?
Я не знаю, - толстяк уже весь трясся от страха, - Я так понял, что он хотел сказать, что ни у кого больше нет.
Хорошо, - успокоил его Гараев, - Ты, Костя, не волнуйся. Если ты мне всю правду сказал, я тебя еще отблагодарю, но если вдруг узнаю, что ты что-то утаил, или кому еще об этом разболтал, или, не дай бог, он не случайно к тебе подошел, то лучше бы, Костя, тебе на свет не рождаться. Теперь иди, и чтобы ты об этом деле навсегда забыл, как и об этом нашем разговоре.
На ватных ногах Костя поднялся с кресла и вышел из кабинета. Пот капал с его лица, и губы его были серыми, от пережитого страха.
"Дай бог, чтобы на этом все и закончилось", - думал он, - "И угораздило же меня связаться с этим парнем и этой монетой"?
.
Глава 7
После долгих, затянувшихся холодов, когда грязь и сырость опускаются на город, смывая с его лика все живые краски, проникая в сознание людей и делая их жизнь бесцветной, тусклой и унылой, наконец-то, пришли солнечные дни. Небо прояснилось и засверкало пронзительной голубизной. Солнце залило улицы, отражаясь в окнах зданий и автомобилей. Звонко чирикали воробьи, распушив свои перья. И как-то не верилось, что еще вчера воздух больше походил на жидкий холодный кисель, и, глядя из окна своего дома на мелкую сетку дождя, с трудом можно было представить, что где-то сейчас лето, и люди ходят в шортах и летних платьях, веселятся и радуются жизни, а не только покорно тянут свою лямку. В такие дни невозможно оставаться дома. Хочется быстрее вырваться из тесной квартиры, куда-нибудь на Неву, на простор, где можно вдохнуть полной грудью воздух и любоваться красотами Петербурга.
Вскочив с постели и сделав небольшую зарядку, Олег выпил чашку чая, глянул в окно и поспешно стал собираться на прогулку. Никаких конкретных планов на этот день у него не было, но не сидеть же дома, когда за окном такая красота? Теперь он жил в Купчине, в точечном доме, на Пражской улице. Из окна его дома открывался вид на детскую спортивную площадку, а если выйти на лоджию, то, как на ладони, был весь микрорайон, от улицы Белы Куна, до проспекта Славы. Район этот ему нравился, но сегодня ему хотелось на Неву. Поэтому, выйдя из дома, он направился к автобусной остановке, чтобы доехать до ближайшей станции метро. Надо заметить, что Олег не считал сам себя лентяем, но изредка, у него появлялось такое желание - весь день ничего не делать. Вероятно, он просто подзаряжался энергией, вот так бродя по городу, любуясь его красотой и дыша свежим морским воздухом. Выбравшись из метро на Канале Грибоедова, он повернул направо и направил свои стопы вдоль канала, к Спасу на Крови, жмурясь от яркого солнца и разглядывая здания и, заодно, прохожих, попадающихся навстречу. Надо сказать, что, не смотря на довольно ранний час, прохожих в городе было много, что и понятно. Люди, измученные затянувшимся ненастьем, так же как и он, вылезли из домов, привлеченные на улицу ярким солнцем и теплом. Они ходили по городу, непонятно чему улыбаясь и чувствуя себя беспричинно счастливыми.
"Хотя, почему, беспричинно"? - Подумал Олег. - "Если разобраться, то все мы - дети солнца, и в гораздо большей степени зависим от хорошей погоды, чем сами это полагаем".
Пройдя мимо Спаса на Крови, он свернул на Конюшенную площадь, дошел до храма Спаса Нерукотворного, в котором отпевали Александра Сергеевича Пушкина, минуту поколебался, но все-таки зашел внутрь и поставил свечку за упокой Александра Сергеевича, после чего продолжил свою прогулку. Все так же, не спеша, Олег пересек Мойку и по Мошкову переулку вышел к Неве, прямо напротив Петропавловской крепости. Полюбовавшись открывшимся его взгляду пейзажем, он прошел вдоль по Дворцовой набережной, до Троицкого моста. В это время он ощутил какое-то смутное беспокойство. Это чувство промелькнуло в нем и исчезло, как маленькое облачко на ясном небе, не оставив после себя и следа. Олег повернул на мост и пошел через Неву, любуясь красотой открывшейся панорамы. В самом деле, если вам доведется посетить Санкт-Петербург, не поленитесь, пройдите по Троицкому мосту. Вы не пожалеете затраченных усилий, ибо вид, открывающийся с него, потрясающе красив. Слева, впереди перед вами предстает, во всей красе, Петропавловская крепость, удивляя своими строгими линиями, а над ней взлетает ввысь острый шпиль собора, с парящим ангелом на самом верху. Небольшое усилие воображения, и вы можете себе представить, как выглядел Санкт-Петербург во времена Петра 1-го. Для этого, достаточно только, мысленно, убрать с берегов Невы все строения и парапеты, заменив их непроходимыми лесами, среди которых, поместить этот бастион. А на самой реке, для полноты картины, можно представить парусный корабль. Дойдя до середины моста, остановитесь и посмотрите налево. Вам откроется вид на стрелку Васильевского Острова с Ростральными колоннами. Между ними вы увидите здание Военно-морского музея, чуть левее, Зоологический музей и еще чуть дальше, Кунсткамера. Нева в этом месте широко разливается и разделяется на два рукава. Обрамленная гранитными парапетами, она чудо, как хороша, а в тихую погоду в ее водах отражаются дворцы, выстроенные вдоль реки, отчего красота места еще удваивается. Постояв на мосту и полюбовавшись этой картиной, Олег продолжил экскурсию по городу, направив свои стопы в Петропавловскую крепость. Войдя в крепость, Олег в очередной раз подивился, как мало русского в самом сердце, некогда, российской столицы. Европейский стиль зданий, нерусские пропорции Петропавловского собора и даже булыжная мостовая, вызывали ощущение, что ты находишься в какой-нибудь Германии, или в Швеции, а отнюдь, не в России. Недаром, говорят, шведский король, Павел I, на доклад, о том, что русские строят Новую крепость в дельте Невы, заметил: "Не мешайте им, пусть строят - все равно, нам достанется". Осмотрев крепость, Олег направил свои стопы к выходу, и тут, снова почувствовал некое беспокойство, на этот раз, более сильное. На этот раз, он уже не смог отогнать ощущение, что, что-то было не так вокруг. Не показывая вида, что что-то случилось, Олег принялся анализировать свои ощущения. Что-то вокруг него произошло такое, что не вписывалось в нормальное положение вещей. Он это заметил, и подсознание его уже среагировало на возможную опасность, хотя для себя он еще не определил, в чем же дело? Продолжая медленно идти к выходу и делая вид, что рассматривает достопримечательности, он, на самом деле, внимательно изучал окружающую обстановку, стараясь понять, что же его насторожило, и, наконец, понял что, а точнее, кто? Вот этих двух мужчин, или парней, по нынешней классификации, (обоим, на вид, было, лет двадцать пять) он видит за сегодняшний день уже не первый раз. Даже не второй, как услужливо подсказала ему память. Причем, первый раз он увидел их еще в Купчине, а значит, эти встречи не случайны. Все-таки он жил не в маленьком поселке, а в четырехмиллионном Санкт-Петербурге, и встретить трижды одних и тех же людей, в течение одного дня, да еще, в разных местах этого города, было невозможно. Это было невозможно, просто по теории вероятности. Но, тем не менее, он их встретил. Значит эти люди просто передвигались по городу за ним.