Теперь Кроукер решил задать ему очень важный вопрос:
— Как удалось Россу Дарлингу завербовать тебя и Хейтора?
Антонио взглянул на Кроукера и презрительно улыбнулся:
— Кому? Этому несчастному прислужнику? Ни я, ни мой брат никогда не стали бы терять попусту время с этим Дарлингом.
— Значит, вас нанял не Дарлинг? А кто? Ведь директор-то он!
Антонио хитро улыбнулся. Похоже, разговор забавлял его.
— Помнишь Серо? Человек с таким псевдонимом действительно существует.
— Но это не Бенни.
— Твой дорогой Бенни, как и все мы, тоже был втянут в дела ДИКТРИБ.
— Он рассказал мне, что был посредником во время последних переговоров между Барбасеной и федералами.
Антонио промолчал.
— Кто такой Серо? — чуть не закричал Кроукер. — Черт побери, мне нужно это знать!
Антонио склонил голову набок.
— Тебя это мучает? То, что ты не знаешь ответа? Братья Бонита были из той новой породы людей, заваривающих революционную кашу не из политических или идеологических соображений, а ради экономической выгоды. Им пришелся по душе план ДИКТРИБ оказать финансовую поддержку повстанцам в Мексике, чтобы впоследствии захватить власть над этой страной в свои руки. Кроукер не мог не восхищаться мастерством, с которым Дарлинг, притворившись невинной овечкой, переманил Кроукера на свою сторону.
Впереди сквозь туман и дождь в Змеиной бухте замигали огни какого-то судна. Антонио встрепенулся.
— Теперь, когда Хуан Гарсия Барбасена получил по заслугам, его место займу я. Как и планировал Серо. Впрочем, рядом со мной должен был быть мой брат, Хейтор, которого ты убил... Видишь ли, Хуан Гарсия перешел границы дозволенного. Почти безграничная власть, которой наделил его ДИКТРИБ, действовала на него сильнее героина. В результате он становился все более высокомерным и непредсказуемым. Он стал нагло злоупотреблять своей властью, удовлетворяя все свои прихоти и заботясь лишь о том, чтобы ему самому было хорошо. И вот, в конце прошлого года нам стало известно, что он начал создавать свою базу отдельно от нашего общего дела. На смену реальности пришла фантазия. Он напрочь забыл, что душой и телом принадлежит ДИКТРИБ.
Судя по габаритным огням, судно походило на большой катамаран. Очевидно, это и был он, катамаран Рейфа Рубиннета.
Антонио пришел в крайнее возбуждение, предвкушая долгожданную встречу. Он весь дрожал — так велико было желание завладеть костями Хумаиты.
— А в начале этого года, — продолжал Антонио, — состоялась встреча между Барбасеной и представителями ДИКТРИБ. Барбасена отказался пойти на какие-либо уступки. К тому времени его база была уже построена, и он считал, что теперь стал неуязвимым. Тогда и было принято решение о его ликвидации. Но как сделать это? Поначалу нам с Хейтором поручили взять под свой контроль подготовку операции, которой прежде руководил Барбасена. Потом стали всерьез разрабатывать план уничтожения Барбасены. Мы хотели, чтобы это было сделано тайно, а значит, никто из нас не мог напрямую участвовать в этом деле. Кроме того, было существенно важно, чтобы исполнитель приговора никак не был связан с ДИКТРИБ. В противном случае это вызвало бы массу вопросов относительно того, что вообще делает ДИКТРИБ в Латинской Америке. Мы не могли рисковать всей мексиканской операцией. — Помолчав, Антонио улыбнулся: — И тогда мы выбрали тебя. Этот выбор показался нам идеальным — бывший полицейский, не раз убивавший людей. Значит, для тебя не составит особого труда лишить жизни еще одного человека. Кроме того, ты в свое время был внештатным сотрудником АКСК. Что может быть лучше? После того как ты убрал бы Барбасену, мы могли бы возложить вину за это убийство на АКСК, поскольку ты когда-то работал на них.
— Но вы знали, что не так-то просто заставить меня пойти на хладнокровное убийство, даже если этот Барбасена действительно такое чудовище, как о нем все говорят. Поэтому вы решили использовать Рейчел, отравив ее этиленгликолем.
— Совсем чуть-чуть.
— Совсем чуть-чуть? — Кроукер едва сдержался, чтобы не броситься на Антонио. — А потом вы наняли Майера, чтобы он предложил мне сделку — жизнь Рейчел в обмен на жизнь Барбасены. Все интересы сошлись на мне — я имел все необходимые для убийства навыки, а также связи с АКСК. Что бы ни случилось, ДИКТРИБ останется ни при чем.
Антонио кивнул.
— Согласись, это был неглупый план. — Он нахмурился. — Мы не предусмотрели только одного — ты узнал гораздо больше, чем тебе было положено.
— И тогда на сцене появился Дарлинг.
— У него не оставалось иного выбора. Ты слишком настойчиво пытался связаться с АКСК, а этого мы не могли тебе позволить.
— И тогда вы стали всячески изолировать меня от коллег и просто друзей.
— Мы очень старались. — Антонио поджал губы. — Но ты ни разу не споткнулся, что делает тебе честь. Тебе даже удалось каким-то образом переманить на свою сторону Майера, а уж этого никто из нас не мог ожидать. Даже Хейтор восхищался твоей изобретательностью.
Кроукер пропустил комплименты мимо ушей.
— В конце концов это не имело никакого значения, — сказал он. — Вы предусмотрели все на тот случай, если мне не удастся убить Барбасену. Ведь так?
— Это была идея Хейтора, должен признаться. Его сжигала жажда убийства.
— И сожгла насмерть, — пробормотал Кроукер.
— Бедняжка, — печально склонил голову Антонио.
— И все же я не могу понять одну вещь. — Сквозь туман и дождь стали видны огромные понтоны катамарана. — Тебе и твоему брату было хорошо известно, что, соглашаясь работать на ДИКТРИБ, вы тем самым продавали им душу. Работавший на них Барбасена был на ваших глазах приговорен к смерти за непослушание. Так почему же вы пошли к ним в подчинение?
— Несомненно, ты и сам уже догадался, что Хейтор всячески противился этому, озлобляясь с каждым днем все больше и больше. — Антонио пожал плечами. — Но Хейтору всегда больше нравилось жить в джунглях, цивилизация его не прельщала. Однако времена изменились, и я понял это. Нам надо было выйти из джунглей и занять подобающее место среди цивилизованных людей, иначе это место мог занять какой-нибудь очередной Хуан Гарсия Барбасена. Этого я бы не потерпел! — Он улыбнулся. — К тому же я оказался умнее всех. Нашим страховым полисом стала «добыча» человеческих органов. Как и в Латинской Америке, здесь, в США, мы поставляли донорские органы некоторым очень и очень влиятельным людям вашего правительства, которые стали целиком и полностью зависеть от наших уникальных услуг. Если бы Дарлингу пришло на ум ликвидировать меня и брата, наши высокопоставленные клиенты, несомненно, разнесли бы ДИКТРИБ и самого Дарлинга в пух и прах.
Лодка вошла в Змеиную бухту. Вода здесь была совсем мелкой — не больше двух футов. Несмотря на свои гигантские размеры, катамаран Рейфа идеально подходил для плавания по такой мелкой воде, так как почти не имел осадки.
В темноте катамаран был похож на морское чудовище.
— Что будет, когда мы взойдем на борт? — спросил Кроукер.
Антонио в ответ навел на него дуло своего автоматического пистолета.
— Неужели великий сыщик еще не догадался? Нет? На борт поднимусь только я, а ты свое дело уже сделал и больше мне не нужен.
— Мне кажется, Антонио, что я сделал для тебя очень много.
— Да ну?
Кроукер замедлил ход лодки. Чем ближе был катамаран Рейфа, тем ближе была и его собственная гибель.
— Однажды я послужил тебе в качестве исповедника. Зачем ты стал рассказывать мне о Розе? Хейтор был крайне удивлен, узнав об этом.
Рука Антонио, державшая пистолет, невольно дрогнула.
— Хватит, этот разговор сейчас не ко времени. Кости Хумаиты так близко, что я даже слышу их запах. — Он глубоко втянул носом влажный морской воздух.
— Да? И чем же они пахнут?
У Антонио широко раскрылись глаза.
— Властью! Такой огромной властью, какая тебе и не снилась. В этих костях заключена вся сила и власть Хумаиты, и они, наконец, станут моими.
— А Роза? — напомнил ему Кроукер. — Ты же хотел мне что-то рассказать о...
— Разве? Нет, нет, это умрет вместе со мной.
С катамарана донесся оклик, и Антонио повернулся на звук, на долю секунды потеряв бдительность. Воспользовавшись этим, Кроукер бросился за борт. Очевидно, Антонио ожидал от него чего-то подобного, а может, вовремя заметил его стремительный бросок краем глаза. Как бы то ни было, он тут же нажал на курок и выпустил целый веер пуль. Однако Кроукер успел нырнуть в мелкую воду за бортом. В свое время Каменное Дерево научил его плавать в мелкой, порой едва доходящей до колен воде, и все же он ударился грудью о грязное дно.