В общем — мы победили. Дорогой, правда, ценой, но победили. И опять у меня начались будни судового лекаря. Работы хватало, а вот лекарств почти не осталось. И даже разграбление запасов моего удихского коллеги, положение как‑то сильно не поправило. Когда у тебя почти полторы сотни раненных, среди которых три десятка — тяжело, лекарства исчезают быстрее чем конфетные фантики в печке. Ну да, к счастью, наш первый этап боевых действий, на этом кончился.
— Плывем в Аэрооэо. — Объявил нам капитан. — Продадим часть добычи, наймем новых матросов и абордажников, и вернемся, подберем то, что забыли взять….Настоящий фрегат, бриг, и две шхуны, это хорошая добыча! Да еще и за того пленника, что взял наш лекарь, чувствую, можно будет сорвать немалый выкуп….Настоящего ордынского багатура, голыми руками завалить! Нечего сказать — ловок! Сергей Говоров, подполковник.
— …Ну, по своему конечно красиво, однако, извини дед, но в моем рейтинге живописных пейзажей, твоя пустыня, едва ли войдет хотя бы в десятку. По мне, так даже наша сибирская тайга, куда лучше. Я уж не говорю о….
— Тайга, или лес. — Важно кивнули их высокоблагородие оу Эгииноасиик. — Да. Это сильное место. Но вечное вихляние между деревьев и возможность устраивать засады чуть ли не на каждом шагу, порождают хитрый и изворотливый ум. А аиотееки, были другими. Мы не искали обходных путей, просто шли вперед, и сокрушали наших врагов своей мощью. Эта пустыня — порождает сильных людей, не умеющих отступать или искать обходные пути, и поэтому она прекрасна.
— Слушай, но ведь ты же уже давно не…. — Начал было я, но осекся. Ясно же было, что дед меня подкалывает, корча из себя этакого дикаря — завоевателя. И это после более чем полусотни лет, проживания в моем мире! Как ни странно, но местные суровые пейзажи, настроили его на весьма игривый лад. Детство, что ли вспомнил? …Так что я горячиться не стал, а сказал спокойно, и вполне миролюбиво. — За свою военную карьеру на Земле-1, ты ведь должен был научиться ценить "гибкий изворотливый ум" и "обходные пути".
— Поэтому я и говорю, что лес, это сильное место. Но это не заставит меня ценить его больше, чем мою пустыню. Даже в твоем мире, все великие завоеватели пришли именно из степей.
А все великие империи, построили в основном лесовики. — Упрямо возразил я….А что собственное, еще было делать? — Кругом унылый однообразный пейзаж, за неделю нашего движения, кажется ни разу как‑то существенно не изменившийся. Яркое, слепящее солнце над головой, длинная, усыпляющее качающаяся в такт движению шея верблюда перед носом. Из всех "достопримечательностей" радующих глаз — редкие кустики саксаула, да изредка мелькающие в небе птичьи крылья. И так, насколько я знаю, будет еще не меньше недели пути. Особых развлечений нет, поскольку опасных мест, мы стараемся избегать, так что приходится развлекать себя долгими беседами почти ни о чем, чтобы не помереть со скуки.
— Одивия, а ведь это же решение нашей проблемы! — Воскликнул я тогда, в гостинице.
— В каком смысле? — Удивилась она.
— Оээруу. — Только и ответил ей я, и пояснил. — Помнишь этот городок, в котором мы поменяли правителя, и ты сделала его фактически собственной вотчиной? Так он лежит как раз между Аэрооэо и Серыми холмами. Да и наши литругские "торговцы" помнится, собирались сделать его своей главной базой в Срединном море. Надеюсь, за три года, ничего существенно не поменялось, во всяком случае, это не сложно уточнить у твоего человека — Биима. Нам всего‑то и надо, доехать до Оээруу, и получить помощь там. Даже если в его порту сейчас и не стоит подходящего количества боевых кораблей — найдется кого послать за помощью в Тооредан или на Литругу.
— Вопрос только упирается во "всего лишь доехать". — С кислой миной, возразила она мне. — Насколько я знаю, все предпочитают проделывать этот путь по морю, плывя хоть на разваливающимся челноке, чем пересекать пустыню. Но для нас путь по морю закрыт, потому что за караваном, уверенна, пристально следит десяток весьма недоброжелательных глаз, и любой наш посланец будет немедленно перехвачен. А если идти вдоль побережья, где есть хоть какая‑то жизнь, — не оберемся проблем с местными князьками и племенными вождями. И то, что на каждом хуторке, с нас будут требовать мзду за проезд через их земли, это еще не самая большая, из возможных неприятностей. Тут для многих, не ограбить чужака, все равно что собственного имущества лишиться. Ты, помнится, сам как‑то говорил, что путешествовать по Южной Земле, лучше в составе армии. А если бы у нас была армия, нам бы не понадобилось путешествовать.
— Но сейчас у нас есть человек, который ходил через пустыню еще мальчишкой, просто чтобы проведать родных. — Я не без гордости указал на деда, снисходительно прислушивающегося к нашему спору. — Так что — пустыню мы пересечем. Не скажу что без особых проблем, но пересечем точно. И кстати, тебе ведь вовсе не обязательно проделывать этот путь с нами, забудь про паланкин, мы вполне сможем управиться вдвоем, а ты присмотришь за караваном.
— А как ты, Сергей, собираешься без меня договариваться с моими людьми? — Резонно возразила она мне. — Мы ведь уже говорили об этом, когда обсуждали возможность вызвать помощь через людей Зооткааса. Письму они скорее всего не поверят. Да и вы, благородный оу Готор Готор, конечно личность весьма известная, а в Фааркооне, так и вовсе — второй после короля, но…, вам ведь еще и придется объяснять моим приказчикам, куда это вы умудрились деть их хозяйку. Ведь Биим же говорил, всем известно, что пропали мы вместе. А тут, если честно, подозреваю могут быть серьезные проблемы, слишком многим, мое появление просто не выгодно. Настолько невыгодно, что они могут прикинуться, будто и вас не узнают. Ведь сейчас они, могут резвиться в закромах моего Дома, насколько им позволяет совесть….Потому‑то, если честно, мне бы не очень хотелось, чтобы известие о моем возвращении, опередило меня. Приказчики у меня конечно люди надежные, а многие так и вовсе мне родня по матери. Но дом без хозяина, это слишком большое искушение. Вернувшись, мне хочется иметь возможность ухватить за руку хотя бы самых наглых воришек. Не то чтобы мне так было жалко украденных денег, просто — должен же быть какой‑то порядок. А если они узнают о моем возвращении заранее — то наверняка успеют спрятать концы и подчистить записи.
— И ради этого стоит подвергать себя риску, и всем тяготам походной жизни? — Слегка удивился я.
— Повторяю, дело не в деньгах. Дело в благополучии того дела, которое начал создавать еще мой дед, ради которого погиб отец, и в которое я вложила душу. Это стоит любых тягот.
— Моя бабушка проделывала этот путь, с моими внуками в седельных сумках. — Внезапно поддержал дед Одивию, которой, как ни странно, весьма благоволил, что не слишком‑то вязалось с тем образом варвара — дикаря, какой он любил надевать на себя. А впрочем — что я знаю о варварах — дикарях? Судя по тем рассказам, которые я услышал от деда перед первым забросом на Землю-2 — у аиотееков, были сферы деятельности, в которых женщине полагалось вести себя незаметнее прячущейся в норке серой мышке. А в некоторых — она была королевой, и уже мужикам туда соваться было просто не прилично. Вроде как даже семейный шатер и весь хранящийся в нем бытовой скарб, считался собственностью жены, а достоянием мужа, было оружие и скот. Во всем этом, есть своеобразная логика.