– Даю вам слово… Я понимаю… – проговорил он так тихо, что Вера Георгиевна еле расслышала.
– В том-то и дело, что не понимаете, – покачала она головой. – А мы все очень хотим, чтобы вы поняли…
Виктор Дмитриевич совсем испугался, когда через несколько дней его остановил Силантьев. Взяв под руку, профессор повел его с собою и по дороге начал отечески уговаривать бросить пить.
– Ведь мы так верим в вас. Неужели вы дадите погибнуть своему таланту? – Силантьев говорил, чуть склонив седую голову и улыбаясь зоркими, совсем не старческими глазами. Он всегда улыбался – должно быть оттого, что радостно жить человеку на свете, когда он знает, что не зря прожил свои шестьдесят с лишним лет. В дни международных конкурсов и фестивалей профессор получал телеграммы и письма из Праги, Варшавы, Бухареста, Берлина, Вены от своих бывших учеников.
Виктор Дмитриевич обозлился и на Веру Георгиевну и на Силантьева. Ему казалось, что все несправедливо ополчились против него. Но он не мог не признаться себе, что авторитет его серьезно пошатнулся. Что же будет дальше? Нет, надо взять себя в руки, – ведь ты же не Аркадий Чернов!..
После этого случая Ася начала надеяться, что муж одумается. Он сказал ей:
– Больше не буду пить. На этом – действительно конец. Даю тебе слово.
Давая слово не пить, он не хотел никого обманывать. Такое же слово он одновременно давал и себе. В первое время клялся не пить совсем. Увидев, что из этого ничего не получается, стал давать другое слово – пить в меру. Но и пить в меру – тоже не получилось. Стоило попасть в рот хоть капле водки – начиналось прежнее…
Весь год прошел то в просветлениях и остановках, то в срывах и запоях, разрывы между которыми становились все короче.
Ася уже совсем начала терять голову. Что же делать?
В октябре весь мир отмечал столетие со дня смерти Шопена, и в Польше сорок девятый год назвали шопеновским.
Накануне годовщины Виктор Дмитриевич принес билеты на шопеновский вечер, но Ася не стала и одеваться. Она уже знала наперед – напрасно. Виктор опять пришел поздно, пошатываясь, и опять был неприятный разговор.
После таких разговоров Ася подолгу не могла уснуть, прислушиваясь к тревожным шорохам ночи. Она засыпала, когда в окне – на бледнеющем рассветном небе – уже начинали прорисовываться силуэты деревьев.
Вначале Виктор Дмитриевич пил в первоклассных ресторанах, любил шумное общество веселых и нарядных людей за столиками, яркий свет люстр в просторных залах, чинность подтянутых и учтивых официантов. А теперь он чаще засиживался уже в третьеразрядных закусочных, полуподвальных, темных буфетах, в тесных, прилепившихся к домам и магазинам, голубых ларьках.
Когда он стал пропадать вечерами, Ася знала, где его искать, – в каком-нибудь буфете неподалеку от дома.
Постоянно боясь, что он может свалиться и замерзнуть, что на него нападут хулиганы и изобьют, Ася жаловалась матери на головную боль и уходила на улицу. Закутавшись в платок, поздним вечером, а иногда и за полночь, она бродила от буфета к буфету, скользила по тротуарам в гололедицу, сгибала голову под хлестким ветром в мороз. С тревогой вглядывалась в каждую фигуру пьяного, показавшегося на каком-нибудь углу. Не выдерживая, заходила подряд во все закусочные, буфеты, пивные. Отыскав мужа за столиком, она немного успокаивалась, что он хоть жив, что ничего не случилось с ним, и пыталась увести его домой.
В свой день рождения Ася никого не пригласила. Она хотела побыть весь вечер только с матерью и мужем, – может быть, это напомнит ему прежнее и заставит пожалеть семью.
Но Ася и Прасковья Степановна напрасно накрыли праздничный стол и допоздна прождали Виктора Дмитриевича.
Стараясь успокоить не только себя, но и мать, Ася высказала неуверенное предположение, что Виктор мог задержаться, выбирая в магазинах подарок. Прасковья Степановна вздохнула.
– Такой подарок приготовит – хоть стой, хоть падай… От пьяницы – всего можно ожидать…
Четвертый день подряд дул северный ветер, нагоняя с Балтики снежные тучи. Обледенелые ветви, царапая, скреблись по стеклам.
Пристроив на коленях эскизный альбом, Ася попробовала работать, чтобы время не тянулось так томительно. На юге развертывалось строительство Волго-Донского канала, Асю включили в группу по проектированию нового города Задонска.
Приступая к проекту, она всегда думала и говорила о будущем. Раньше они с Виктором любили такие разговоры. Но теперь он перестал понимать ее, только смеялся, – рассуждения для пионерских сборов! Но ведь это же очень хорошо, если взрослый человек сумел сохранить в себе какую-то частицу по-детски восторженного восприятия мира…