Ася проработала около часа. Дальше стало невмоготу. Она убрала альбом и, сжавшись комочком, весь вечер просидела в углу дивана.
В десять часов, не вытерпев, пошла искать мужа.
Она нашла его в буфете около дальней трамвайной остановки. Он встретил ее враждебно, отказался идти вместе с ней.
– Ну выпил, и хорошо. Идем домой, – с глазами, полными слез, просила Ася, перенося под взглядами его собутыльников унижение, какого никогда не испытывала.
– Зачем идти домой? – засмеялся он, куражась перед товарищами. – Что делать дома? Слушать твою ругань?
– Неправда, Виктор. Я ведь никогда не ругаюсь, – все-таки стараясь быть ласковой, оправдывалась Ася.
Появление жены согнало с Виктора Дмитриевича хмельное веселье. Утром он занял сто рублей – купить жене подарок. Но раньше, чем зайти в магазин, забежал на минуту в буфет. Дома вряд ли «поставят», а без стопки – что за праздник? От ста рублей и след простыл, и теперь не хотелось идти вместе с Асей. Как оправдаешься, что забыл о ее дне рождения и напился в такой день?
Все-таки он пошел с ней. Грубил, издевался, но дал себя увести.
Когда Асе раньше говорили, что все пьяницы отбиваются от дома, она не верила. Неужели нельзя справиться? А теперь сама не могла удержать мужа. Она и сейчас любила его и хотела верить, что он еще остановится, все поймет, в самом деле возьмет себя в руки. Кротость ее в обращении с Виктором была не женской слабостью, а силой ее любви, желанием спасти и счастье и талант мужа.
– Ну почему ты не хочешь идти? – допытывалась Ася, желая понять истинную причину, почему он отбивается от дома. Она упрекала себя, и прежде всего искала свою вину: «Может быть, ему со мной стало плохо? Пьют, говорят, не без причины. А если все-таки причины нет? Неужели простая привычка может оказаться такой страшной и губительной?»
В ответ она услышала то, что говорят все пьяницы. Виктор просто повторял обычные объяснения своих новых приятелей.
– Я не пил бы много, если бы дома не пилили. А то встретишь друга, пропустишь с ним на радостях по маленькой – за один запах ругают. С усталости выпьешь – все равно скандал.
Когда же Ася сказала, что ради дня рождения она сама купила к ужину и водки и вина, он ответил, что дома пить неинтересно – после каждой рюмки будут одергивать: «Не довольно?»
Выслушав эти объяснения, Ася попробовала действовать по-другому. Она решила молчать. Запастись терпением и молчать…
Ее молчание тоже не помогло.
Незадолго до Нового года Виктор Дмитриевич пришел пьяным как никогда, свалился на постель прямо в пальто, не снимая даже галош. Его непрерывно и сильно тошнило. Он пачкал постель, ругался.
Подавляя в себе брезгливое чувство, Ася терпеливо убрала все, сменила белье и утром предложила мужу:
– Не хочешь полечиться?
– Я не больной! – коротко сказал он, припудривая после бритья помятое и опухшее лицо.
– Ты станешь им, – с печальной уверенностью предупредила Ася. – И лучше спохватиться вовремя. Алкоголик – не больной. Но он может довести себя до того, что станет больным… психически больным. Так говорят врачи.
Наблюдая в зеркало за женой, Виктор Дмитриевич, почти не разжимая пересохших с похмелья губ, усмехнулся:
– С ума сходят не от водки, а от слишком умных жен…
Не веря себе, Ася ужаснулась: неужели это говорит Виктор, мягкий, заботливый, бесконечно нежный Виктор? Нет, это совсем, совсем другой человек, с вызывающим взглядом, развалистой походкой, злым, отчужденным лицом.
И все же она заставила себя промолчать в ответ на его издевку. А он, не дав себе даже труда повторить свой отказ лечиться, только спросил, готов ли чай. Сегодня уроки в консерватории – в утренние часы.
В консерваторию он ходил теперь без удовольствия, потеряв былую увлеченность работой.
Ася как-то сказала ему:
– Если ты будешь продолжать так пить, недолго и до увольнения.
– Подумаешь, уволят! – Чувствуя молчаливое возмущение жены, он пренебрежительно добавил: – Не на одной консерватории свет клином сошелся. Меня и сейчас приглашают в Филармонию. Такие скрипачи, как я, всегда и везде нужны. Найду себе место!
Подойдя к мужу, Ася взяла его под руку.
А может случиться, что и не найдешь… в жизни не найдешь… окажешься за бортом… А это – страшно, Виктор. Это – моральная, иногда даже и физическая смерть…
Он резко освободился от ее руки. Будто сам понуждая себя к грубости, крикнул:
– Ну что ж, бросай меня! Я подлец! Ведь меня же могут выгнать с работы… выбросить за борт… Уходи!..
– Не говори глупостей, Виктор, – вздохнула Ася, не отходя от мужа и снова беря его под руку. – Никуда я от тебя не уйду. Ну что я могу сделать? Я люблю тебя. Ты же знаешь. И стыдно играть на этом… Тебе сейчас кажется, что против тебя ополчились все. Неправда. Ты посмотри как следует. Вокруг – друзья. Они хотят тебе только хорошего. И Вера Георгиевна, и Вадим, и мы с мамой… Ты послушай нас. Мы говорим тебе правду.