– А почему ты не поступишь работать в часовую мастерскую? – поинтересовался Виктор Дмитриевич, перебивая Брыкина.
– В мастерскую? – переспросил Валентин, хихикая. – Отчего ж, в мастерскую можно пойти работать, хоть сегодня возьмут. Народ нужен… На хлеб и на супешник, конечно, будет, а на стопку – задумаешься… Ну а ты? А как насчет… выпиваешь?
– А кто не пьет? – привычно ответил Виктор Дмитриевич.
– Молодец, парень! Ты все скрипач? Видел как-то твою фамилию на афише… Ничего, не загордился… Ну идем, по стакану вина выпьем!
У Брыкина был такой обшарпанный вид, и кричал он так громко, что все оборачивались. Виктор Дмитриевич постеснялся бы раньше не только завернуть с ним в первую на пути пивную, но даже просто пройтись по улице. Но сейчас ему было все равно.
Он решил, что стоит зайти выпить по стакану вина – поднять настроение перед поездкой на открытие стадиона. И с горечью подумал:
«Ушел от Чернова, и не смог уйти от себя… Никуда не уйдешь от себя!»
Они направились к винному магазину. Рядом с окошечком пивного ларька со скучающим видом стоял кучерявый парень в серой куртке, по фасону напоминавшей жокейскую блузу, с пояском на пуговицах. Заметив Брыкина, он поманил его пальцем. Они подошли.
– Жёра, – представил Валентин черноволосого кучерявого парня. – А это – скрипач Новиков. Мой друг… Как дела, Жёра?
Нагловато взглянув на Виктора Дмитриевича черными, маслянистыми глазами, Жора без всякого смущения вытащил сразу из двух карманов двое часов и жестом жонглера подбросил их на ладонях.
– Не идет товар… Левка вчера приехал. Он сейчас на вокзале, пальто и сапоги носит… Вот он – король толкучки… – Он сощурил глаза, всмотрелся и указал пальцем по направлению вокзала. – Вот черт! Уже без пальто.
Пожилой мужчина в блестящих хромовых сапогах и полувоенной зеленой рубашке, подпоясанной узким кавказским ремешком с серебряными украшениями, быстро ступал по самому краю тротуара, выворачивая наружу носки кривоватых ног и так сильно наклонял вперед верхнюю часть тяжелого туловища, что казалось, он споткнулся и теперь, чтобы не упасть, стремительно бежит, стараясь сохранять равновесие.
Брыкин встретил его тем же вопросом, что и Жору:
– Как дела?.. Привет, Лева! Как съездилось в Молдавию?
Король толкучки вздохнул, распространяя вокруг себя запах водки, лука и крепкого табака. Вытер ладонью опухшее, бурачного цвета лицо, лоб, на котором будто впрессовались длинные черные морщины. Он вопросительно поглядел на Виктора Дмитриевича, покусывая губы. Брыкин перехватил его взгляд, успокоил:
– Свой человек. Толкуй.
– Пока приехал в Кишинев, в магазины понавезли патефонов больше, чем надо, – пожаловался Лева. – Еле-еле за настоящую цену отдал свои… Совсем погано дела идут. Сегодня с самого утра ничего не сделал. Сейчас вот только перепродал одно старое пальто. И то – пьяному.
– Дурак купил, – оскаливая вставные металлические зубы, небрежно заметил Жора.
– Дурак, – кисло согласился Лева. – В магазине сколько хочешь. Новенькие… Дай, Валет, закурить.
– Ох же ты и тип, Левка! – возмущенно крикнул Брыкин. – За пальто деньги получил, а сам стреляешь.
Закурив предложенную Виктором Дмитриевичем папиросу, Лева опять поскулил, пожаловался на плохую жизнь.
– Да, нашими делами копейку еле натягиваешь. А кусать что-то надо, – согласился Валентин.
Вместе с Брыкиным Виктор Дмитриевич зашел в винный магазин. Жора и Лева отказались. Хозяйским тоном постоянного посетителя Брыкин тотчас заказал вино и закуску. Выпив вина и крякнув, он надвое разорвал толстый кружок колбасы и сунул сразу оба куска в рот. Потом сказал:
– Ты не смотри на меня так. Думаешь – запаршивел? Сапоги на мне, потому что прямо с тучи… ну, с толкучки. Когда на рынке ничего не выходит, мы всегда едем на вокзал или на пристань… У меня тоже есть костюмчик не хуже твоего. Год назад сделал. У меня тогда денег было – вагон и маленькая тележка. Мы с Левкой в то время по поездам работали, картишками промышляли. Черви, дама и валет, четыре сбоку – ваших нет. – Он залпом выпил еще стакан вина и опять закусил двумя кружками колбасы. – Винишко слабенькое, а забрало, – заметил он, звучно двигая челюстями. – На старые дрожжи. Вчера мы перебрали. Дружки, наверно, опохмеляются. Хочешь, поедем? Есть дед один. У него свой дом на Орловской, на Выборгской стороне. Там тоже скрипач бывает. Колоссальный скрипач! Играет – душу заложишь! Поехали? Или стесняешься?
После двух стаканов вина настроение у Виктора Дмитриевича поднялось. Неплохо бы еще выпить!.. Ася может пойти на стадион с Вадимом, если ей очень хочется. Да и что интересного будет на стадионе?..