– Ладно, найди ему подходящий клифт! – вмешавшись, скомандовал Брыкин.
Отдав свою тужурку с меховым воротником, Жора надел пальто и исчез.
Вернулся он минут через тридцать, уже в другом, коричневом пальто, с оторванными карманами, расползающимися по швам рукавами и обвисающими лохмотьями драной подкладки.
– Двести двадцать рублей, – отчитался он, положив деньги на стол. – Восемьдесят отдал за сменку.
Виктор Дмитриевич возвратил Жоре его куртку, и с неумолимой ясностью осознал, что лишился своего пальто… В тот день, когда они получили от портного новое пальто, у Аси было такое счастливое лицо… А какое у нее будет лицо, когда он явится домой в этом рванье?..
– Отдайте мое пальто!
Жора притворно испугался его требовательного крика, а потом захохотал:
– Посмотрите на него! Человек с Марса. Не знает закона барахолки: что из рук выпустил, то ушло. В твоем пальто молодой трезвый блондин уже поехал хвастаться жене дешевой покупкой.
Оставалось надеть принесенную «сменку» и махнуть на все рукой. Теперь надо не только поправить голову, но и залить горе, забыться. Угадывая его желание, Брыкин взял со стола деньги, без очереди пробился к прилавку, быстро заказал водки и пива. Виктор Дмитриевич тотчас же выпил, но все еще продолжал теребить и разглядывать «сменку», которую принес ему друг.
– Разорвано везде.
– Где? Подкладка чуть-чуть? – наивным тоном удивился Брыкин. – Так ее и не видно будет, когда наденешь. Под рукавами и карманы? Плевое дело! Жора, возьми-ка у буфетчика иголку и нитки. Живо!
Сделав под козырек, Жора принес иголку и белые нитки. Крупными стежками и швами наружу, как зашивают мешки, Брыкин довольно ловко стянул расползшиеся рукава, прихватил карманы. Потом потребовал, чтобы Жора принес жалобную книгу, и предложил Виктору Дмитриевичу:
– Черкни благодарность буфетчику. За культурное обслуживание. Парень знакомый, хороший мужик! А я пока нитки на швах подкрашу чернилами. И будет все в норме… Подпишись там поавторитетнее – профессор консерватории. Думаешь, профессора не пьют? Во всем городе, знаю, один человек не пьет – Кутузов на памятнике у Казанского собора. Только потому, что обе руки заняты: в одной саблю держит, а в другой – жезл…
Разглядывая жалобную книгу, где были записаны лишь благодарности, Виктор Дмитриевич выпил еще. Уже не думалось ни о своей подлости, ни об Асе. Вся эта история с пальто показалась просто забавной.
Закончив окраску ниток, Брыкин заставил его надеть пальто. Жора оглядел и восхищенно заключил:
– В таком макинтоше и в международный вагон пустят. Маэстро, прошу! Второе купе. Вы куда? На гастроль в Париж?.. О, Париж, о, Париж… – Возвратив буфетчику иголку, нитки и книгу, он потребовал: – За обновку – приходится. Выпьем еще! За посвящение маэстро в барахолочные рыцари.
С несвойственной ему серьезностью он вдруг посмотрел на Виктора Дмитриевича и печально помотал головой.
– Дорожку узнал сюда – конец. Теперь… и без меча, и под щитом…
Виктор Дмитриевич подумал, что его синяя велюровая шляпа в сочетании с таким пальто выглядит смешно и дико.
– Давай меняться на твою кепку, – предложил он Жоре.
Жора примерил шляпу. Разглядывая себя в карманное зеркальце, он широко открыл рот, довольно улыбаясь и сверкая металлическими зубами. Чуть приподнял шляпу, изысканно поклонился:
– Пардон, я администратор маэстро Новикова. Прошу забронировать номер в отеле… Идет мне? Могу?
Брыкин одобрил примерку.
– Правильно, к коричневому пальто синяя шляпа не годится. Безвкусно. Стиля нет. Меняйся давай!
Но Жора не сразу согласился на обмен. Он еще поломался:
– А сколько доплатишь?
– Шляпа ведь очень дорогая, – робко возмутился Виктор Дмитриевич. – Ты должен доплатить.
– Мне меняться не надо, – засмеялся Жора. – Тебе надо. Ты и доплачивай. А не желаешь, ходи так. Смеши людей. По улицам ходила смешная крокодила… она, она – маэстро Новиков была. Да, да!
– Что же ты хочешь? – спросил Виктор Дмитриевич, встревоженный тем, что в рваном пальто и дорогой шляпе он будет выглядеть посмешищем.
– По-божески? – Жора приложил руки к груди. – Как брат брату? – С самым серьезным видом подумав, он назначил цену: – По двести грамм мне и Валету.
Выпили еще по двести граммов, обменялись. Брыкин и Жора собрались уходить.
– У нас дела есть, – сожалея, сказал Брыкин и пригласил: – Будет настроение, приходи вечером к дяде Коле…
Поплутав по городу, Виктор Дмитриевич прихватил с собою водки и поехал к дяде Коле, где его ожидали Брыкин и Жора.
– Выпьем за тех, кто хочет быть человеком – и не может, – предложил Виктор Дмитриевич, расплескивая водку на стол.Хоть за кобылу почившего в бозе императора Александра, – согласился дядя Коля. Вместе со всеми он пил очень много, вспотел, клочок белых волос прилип у него ко лбу.