Как только дождь утих, он ринулся «на охоту».
После тяжелого гриппа Мария Васильевна, по строжайшему предписанию врача, должна была еще несколько дней не выходить на улицу и отдыхать. Работящая душа, она не умела отдыхать бездельничая. Она вязала варежки для внучат, и открыла дверь, держа в руках вязанье.
Ничем не выказывая своего изумления, Мария Васильевна предложила неожиданному гостю пройти в комнату, затянула потуже, повязанный крест-накрест пуховый платок. Ее строгий взгляд всегда немного смущал людей, недостаточно ее знавших. Смутил он теперь и Виктора Дмитриевича. Но отступать было уже поздно, и Виктор Дмитриевич отважился попытать счастья: «Не убьет. Откажет – извинюсь, и прощайте».
К приятному своему изумлению, Мария Васильевна нашла, что у Асиного мужа вполне приличный вид. Цель его прихода была ей неясна, и она чуть насторожилась: не за деньгами ли на похмелье?
Мария Васильевна, как и всякий болеющий человек, сначала подробно рассказала о своей болезни, потом о письмах мужа со строительства Волго-Дона, куда он уехал с заводской бригадой монтажников, и только после этого осторожно начала расспрашивать об Асе.
До сих пор Виктор Дмитриевич сам еще точно не знал, под каким предлогом удобнее попросить денег. Уцепившись за мелькнувшую мысль, он очертя голову бросился на добычу.
– По просьбе Аси я и зашел к вам, Мария Васильевна. – Она вопросительно подняла строгие глаза. Ему стало не по себе. Он быстро сообразил: надо создать надежную базу для доверия. – У нас все наладилось. Я уже работаю. Получил место в музыкальной школе. Устроился очень хорошо. Повалял дурака, и хватит.
Услышав, что у Аси в семье все успокоилось, Мария Васильевна невольно расположилась к Виктору Дмитриевичу, отбросила первоначальные подозрения.
– Ну и слава тебе. Давно бы пора взяться за ум. Вы же хороший человек. Надо и жить по-человечески., Асенька замучилась с Вами.
– Теперь я сам понимаю свою вину, – твердо проговорил он, окончательно убеждая Марию Васильевну в правдивости своих слов. – Ася действительно намучилась со мною. Вы правы. Ей надо отдохнуть. – Найдя, что разговор складывается удачно, он приступил к главному. – На работе Асе неожиданно предложили путевку и дают отпуск. Ася позвонила мне в школу, попросила забежать, одолжить у вас денег. На несколько дней. Пока я получу за уроки. У нее не хватает на путевку, а сегодня надо обязательно выкупить. Иначе отдадут в другую организацию. И в кассе у них, как на грех, ничего нет.
– А куда путевка? – поинтересовалась Мария Васильевна.
В голосе ее Виктору Дмитриевичу послышалась опасная нотка сомнения. У него занялся дух. Страшно не только, что могут не дать денег, но еще и позорно разоблачить.
– В Кисловодск. Асе необходимо серьезно заняться сердцем. У нее миокардодистрофия и вегетативный невроз, – расстроенным голосом назвал он первые, наугад выхваченные из памяти диагнозы, которые ему приходилось где-то слышать. – Недавно мы были с ней у профессора. Он посоветовал именно Кисловодск…
– И это вы виноваты, что у нее стало такое сердце, – перебила Мария Васильевна, простодушно попадаясь на удочку.
– Знаю, что виноват, – Виктор Дмитриевич побагровел от нервного возбуждения, но Мария Васильевна приняла это за стыд. Поборов секундную растерянность, он веско сказал: – Чем только смогу, я должен буду облегчить Асе жизнь. Сейчас я взялся еще руководить симфоническим оркестром во дворце культуры и начал давать уроки дома. Приходится работать по вечерам. Трудно. Но это совсем избавит Асю от денежных хлопот. – Он врал так дерзко, зная, что жена давно не бывала у Евдокимовых.
– Ничего, трудная работа как раз полезна вам теперь, – одобрительно заключила Мария Васильевна, растроганная его заботливостью о жене, и поднялась. – Пусть Асенька отдохнет и полечится.
Виктор Дмитриевич старался не только по словам, но и по взгляду, по звучанию голоса Марии Васильевны угадать – даст или не даст денег? Теперь он был почти уверен, что успех обеспечен.
– Сколько же надо? – спросила Мария Васильевна, оставляя спицы и пытливо взглядывая на него.
В этом решительном вопросе он опять почувствовал опасность и весь напрягся. Минута задумчивости и колебания может все испортить.
– Четыреста рублей, – ответил он, не моргнув глазом. Если просить немного, чего доброго и усомнится. Но заподозрить, что он осмелился вытянуть четыреста рублей на водку, – невозможно.
Расчет оправдался. Мария Васильевна открыла ящик письменного стола. Крепкими пальцами она два раза пересчитала деньги, – заработанная копейка счет любит.