При проходе проливов было приказано держать пары на полный ход, но сам ход при этом был только 12 узлов. Наш старший механик возражал, так как при малой циркуляции воды в котлах идет интенсивное накипеобразование, но к его мнению не прислушались…
Старший офицер ЭБР Ослябя, капитан 2 ранга Д.Б. Похвистнев:
Нам повезло, дувший свежий ветер разогнал туман, обычно имевший место быть в проливе Фриза между островами Уруп и Итуруп Курильской гряды в это время, и наш отряд не сбавляя 12 узлового хода благополучно прошел опасное место и продвигался к проливу Лаперуза.
На рассвете 19 июля 1904 года вошли в пролив Лаперуза ближе к Сахалину, дабы не быть замеченными с японского наблюдательного поста на мысе Соя. Шли кильватерной колонной: «Алмаз» в 20 кабельтовых впереди, «Ослябя», "Аврора", «Смоленск» и замыкал строй «Лена» для охраны безоружного «Смоленска» от возможных атак миноносцев. Ход отряда 12 узлов, но пар в котлах держали на полный, благодаря взятому с «Лены» углю, мы уже могли позволить такую расточительность и не было необходимости заходить в Корсаков. Ветер почти стих, туман был полосами, временами накрапывал дождик. Видимость менялась от 30 до 100 кабельтовых.
Вахтенный журнал ЭБР Ослябя:
19 июня 1904 года, пролив Лаперуза
11 ч 45 мин Сигнал с «Авроры»: 'Имею поломку машин, ограничен в ходе и маневрировании'
11 ч 50 мин семафором на «Аврору»: 'Когда починитесь?
11 ч 52 мин Ответ: 'Через 30–60 минут'
11 ч 55 мин «Авроре»: 'Выйти из строя, догонять по способности'.
11 ч 55 мин «Смоленску»: 'Встать в кильватер "Ослябе"
11 ч 57 мин Подтверждение со «Смоленска» и «Авроры».
12 ч 00 мин Смена вахты. Скорость 12 узлов, под парами 28 котлов, курс W260.
12 ч 11 м С «Алмаза» сообщили о военном корабле с SW 210. Предположительно «Ниитака».
"Алмаз" повернул на обратный курс.
12 ч 12 м Боевая тревога. Ход — 'самый полный'. Легли на курс сближения.
Контр-адмирал А.А.Вирениус, командир отряда:
Когда мне доложили о появлении японского крейсера я приказал объявить боевую тревогу и сближаться полным ходом с ним. Главное — было не допустить этот крейсер до «Смоленска». Конечно с Ниитакой вполне бы справилась и «Аврора», но она к несчастью имела поломку в машине и потому приходится отгонять всякую мелочь «Ослябей».
Японец стремительно сближался с нами и это было неправильно для легкого крейсера. Наконец сигнальщик разглядел у него на носу башню — значит или броненосец типа «Сикисима» или броненосный крейсер. Придется вступать в бой, с поломкой в машине «Авроре» ни от того ни от другого не уйти.
Вахтенный офицер ЭБР Ослябя мичман В.В.Майков, командир носовой 10" башни:
Сменившись с вахты я отправился в каюту подремать, но только прилег — пробили боевую тревогу. Я побежал в носовую 10" башню, командиром которой был по боевому расписанию. Забравшись на свое место, я через прорези в колпаке начал разглядывать противника. Это был явно большой военный корабль, но еще далеко и сложно было определить его тип, я приказал подавать из погреба в башню фугасы, полагая, что на такой большой дистанции от них будет больше толка. Наконец хозяин башни доложил о готовности к стрельбе. Но наши орудия были предварительно заряжены сегментными снарядами с установкой взрыва на 14 кабельтовых для стрельбы по миноносцам и по инструкции разрядить их можно было только выстрелом. Запросил разрешение у старшего артиллериста разрядить орудия, но получил приказ стрелять только по команде, чтоб не спугнуть врага раньше времени. Японец тем не менее продолжал быстро сближаться с нами, теперь уже было видно что это башенный трехтрубный корабль и судя по тому как нахально он себя вел — он был уверен в своем превосходстве. Неужели броненосец «Сикисима»? Но что он делает один в проливе Лаперуза?
Старший офицер ЭБР Ослябя, капитан 2 ранга Д.Б. Похвистнев:
Адмирал Вирениус вдруг успокоился и ничуть не напоминал теперь нервничевшего последнюю неделю человека. Решив принять бой с вражеским кораблем, чтоб спасти поврежденную «Аврору», он спокойно стоял на мостике и смотрел вперед. Только лишь спросил стоявшего рядом командира корабля капитана 1 ранга Михеева — почему Ослябя так медленно набирает ход? К сожалению наши механики опять оказались не на высоте, несмотря на предварительную команду — держать все котлы под парами и громадные клубы черного дыма, вырывающиеся из труб, «Ослябя» начал медленно разгоняться только лишь через 12 минут после дачи команды 'самый полный вперед'. Но к этому времени, убедившись, что все в порядке я убыл по боевому расписанию на свое место — в кормовую рубку.
Младший судовой механик ЭБР Ослябя, поручик А.А.Быков:
Когда пробили боевую тревогу я занял свое место у средней машины, задраили броневые решетки и по команде с мостика начали набирать обороты, но случилось то, о чем все предполагали, но никто не ожидал — стало снижаться давление пара и обороты машины даже уменьшились, так как одновременно включили вентиляторы наддува воздуха в кочегарки, боевые динамо-машины и пожарные насосы и эти довольно мощные механизмы забрали на себя часть пара от котлов. Но мы понимали, что кочегары сейчас усиленно кидают уголь в топки и через каких-то десять минут мы начнем набирать ход.
Младший минный офицер ЭБР «Ослябя», лейтенант Б.К. Шутов:
По тревоге я руководил пуском находившихся в моем заведывании динамо-машин и убедившись, что электричество поступает к снарядным элеваторам и башням, я поднялся наверх к боевой рубке посмотреть, что происходит.
Адмирал и командир стояли на крыле мостика и разглядывали в бинокли приближающегося нам навстречу японца. Уже было понятно, что это одиночный японский броненосный крейсер. С крыши ходовой рубки дальномерщики под командой мичмана Палецкого начали давать дистанцию, но было еще слишком далеко, если не ошибаюсь около 55 кабельтовых. Наш старший артиллерист капитан 2 ранга Генке склонился над аппаратом Гейслера (система централизованной передачи команд артиллерии на кораблях РИФ) в готовности дать команду на открытие огня, хотя было еще далеко. Там же в боевой рубке проверял минный прицел старший минный офицер лейтенант Саблин. Он, увидев, что я ничем не занят, отправил меня проверить самодвижущиеся мины Уайтхеда (торпеды) бортовых аппаратов, так как не исключал возможность сблизиться с японцем на минный выстрел. Посмотрев на часы, было 20 минут первого, я отправился выполнять приказание.
Старший офицер ЭБР Ослябя, капитан 2 ранга Д.Б. Похвистнев:
Проходя с носового мостика на кормовой я по пути проверил готовность к бою малокалиберных орудий на навесной палубе, все было как надо, комендоры и прислуга у орудий в готовности открыть огонь, ящики со снарядами поданы и открыты, пожарные шланги раскатаны по палубе. (Наибольшее количество убитых и раненых во время боя на «Ослябе» было как раз из числа незащищенных расчетов малокалиберных орудий, так и не сделавших ни одного выстрела из-за большого расстояния. Никто не догадался отправить их в укрытие).
На кормовом мостике мне открылась удивительная в своей хаотичности картина перестроения нашего отряда:
1. «Алмаз» пытался на циркуляции занять место в кильватер «Авроре», но явно промахивался,
2. «Аврора» пыталась с правого борта обогнать «Смоленск», но ей явственно не хватало скорости,
3. «Лена», не обращая внимания на приказ охранять «Смоленск» тоже начала набирать ход, словно собираясь поучаствовать в бою, и стала обгонять «Смоленск» с левого борта,
4. «Смоленск» оказался между «Леной» и «Авророй» и не мог отвернуть в сторону, пришлось ему снижать ход, чтоб увеличить дистанцию до «Осляби».
К счастью повезло, что расстояние было довольно большим, иначе любой шальной перелет по «Ослябе» мог отправить Смоленск с его взрывоопасным грузом на небеса.