- Тьфу ты, черт, - с досадой произнес Игорь и добавил пару выражений покрепче. Носового платка у него не было. Была только грязная лужа под скамейкой. Вдруг прямо перед ним, как по мановению волшебной палочки, появилась большая хрустальная, наверное, ваза размером с хороший тазик. В вазе была вода, чистая и прозрачная, и плавали лепестки красных роз. На краю вазы висело небольшое махровое полотенце. Игорь хотел было пнуть вазу, но от руки противно пахло животными экскрементами. Он вздохнул и начал мыться. Удивительным было то, что вода, несмотря на то, что он смывал с себя грязь и собачьи экскременты, продолжала оставаться чистой, только на дне был легкий грязный осадок.
- Черти что, - бормотал про себя Игорь, стараясь стереть полотенцем пятна с футболки. - Черти что.
После разговора с Игорем Семен еще немного походил по улицам, зашел в какие-то магазины, подивился на то, как все изменилось и переменилось. Посидел на лавочке на площади около городского театра, прошелся по набережной, вдоль которой были выставлены на показ бронзовые скульптуры местных художников - огромная черепаха, сидящая в кресле в домашних тапочках и почесывающая брюшко; собака, задравшая лапу и писающая на толстенный свод правил поведения собак в городе; группа кумушек, одетых по моде разных эпох, под названием "Сплетницы". Была еще скульптура из стали и металла, изображающая муравья, играющего на рок-гитаре. На одном из постаментов стояла табличка, тоже отлитая из бронзы, с надписью "Скульптура весом 80 кг украдена злоумышленниками и сдана во вторсырье. Статья 158 УК РФ. Можешь получить несколько лет реального лишения свободы, пацан!". Приобщившись к прекрасному, Семен вспомнил, что не был еще в парке, где стоит памятник воинам-освободителям с вечным огнем. Когда-то возле этого огня дежурил и он. Неделю или две лучшие ученики школ, по очереди, несли вахту у памятника. Самой вахте предшествовали тренировки, на которых одноклассники его маршировали до упаду, учились по-военному поворачиваться вправо и влево, отдавать салют и прочей ерунде. Сначала Семена на почетную вахту этого караула не взяли, но дело было зимой, причем лютой, и караульщиков стал косить грипп, тогда-то его в спешном порядке сняли с уроков, одели в форму и отправили в караул, где он тут же обморозил себе нос, обе щеки и кончики пальцев на ногах, что дало ему право не ходить в школу почти месяц. Памятник все еще стоял, огонь горел, однако вечного или почетного караула видно не было, но была очередь из молодоженов, возлагавших цветы к огню и подножию памятника. Цветов было много.
- Вот и не надо никого сгонять, - подумал Семен. - Люди сами придут, если им надо.
Он обошел вокруг памятника, посмотрел на реку, на открывавшую за ней панораму полей, на видневшуюся на горизонте полоску леса. Лавочек вокруг памятника не было, и Семен пошел домой. На остановке около парка было немного народу. В стороне стояли двое - мужчина и женщина. В мужчине было что-то очень знакомое. Конечно же, это бомж Леха, только умытый и побритый. Женщина, маленькая и худенькая, держала в руках пакет с кисточками. Она работала медсестрой в санатории для туберкулезников, что за рекой. Леха лечился там минувшей зимой, подружился с медсестрой. Потом выяснилось, что она когда-то работала приходящей нянечкой у Лехиного дедушки, бывала в доме его родителей и даже помнит самого Леху. Не так давно Вера, так звали медсестру, встретила Леху в городе и попросила его вскопать ей огород. Она жила в своем доме недалеко от санатория. Огород Леха вскопал качественно, потом помылся в бане, натопленной хозяйкой, и принял приглашение поселиться на лето в летней кухне, где была небольшая чистая комнатка для гостей. В тот день, когда Семен видел Веру и Леху, они ездили в город, чтобы купить краски. Вера попросила Леху покрасить забор в белый и черный цвет, как зебру.
Зоя Вячеславовна уже хлопотала на кухне. Вскоре, горячие пироги были на столе. К ним Зоя Вячеславовна подала суп из свежих грибов с деревенской сметаной.
- Настя угостила, - сказала Зоя Вячеславовна. - Видишь, я тоже могу, не хуже, чем ты стол накрыть, когда время есть.
Они ели, шутили и смеялись. На душе у обоих было легко и весело.
- Мам, а у тебя есть еще неисполненные желания? - спросил Семен.