— Почему, черт возьми, ты выключила кондиционер?
— Мне так нравится, — сказала она и начала наливаться злостью, хотя безуспешно пыталась расслабиться.
— Кэрин, мы должны поговорить.
— Зачем?
— Потому что мы начинаем раздражать друг друга.
— Действительно.
— Проклятье, перестань так разговаривать, меня это бесит!
— Бедняжка.
— Подобные разговоры все больше отдаляют нас друг от друга. Я думаю, тебе это не принесет пользы.
— Ну, и…
— Заканчивай эти детские игры, Я знаю, то, что ты убегала из Драго…
Кэрин вскочила с кресла. Ее лицо выглядело разгневанным:
— Ты не понимаешь, почему я убегала оттуда. Ты застал только конец. А я провела там шесть месяцев. Шесть месяцев в аду.
Крис заговорил тщательно контролируемым голосом:
— Я знаю, сколько ты пережила. И я хочу помочь тебе.
— И каким же образом?
— Я думаю, что, если ты выговоришься, тебе будет легче.
— Я не хочу об этом говорить. Ни тебе, ни кому-либо другому.
— Я единственный, кому ты говорила о Драго. Я единственный в мире, кто поверил тебе, потому что я был там, я видел волков собственными глазами.
Кэрин схватилась за голову:
— Я не хочу слышать, я не хочу думать об этом, я хочу навсегда забыть.
— Ты не сможешь, — сказал Крис, — это будет всегда где-то на задворках твоей памяти. Вот если бы мы могли поговорить об этом…
— Да пошел ты со своим «поговорить». Ты рассуждаешь, как эти чертовы психологи. Скажи, где ты получил степень? Доктор!
— Прекрати, я этого не выношу.
— Ну и не надо. Тебя никто не держит.
— Действительно, — сказал он вдруг холодно. — Никто.
В течение получаса Крис упаковал свои вещи и уехал. Это было два с половиной года назад. С тех пор она его не видела.
Первая неделя, прошедшая с того дня, когда она порвала с Крисом, осталась в памяти лишь частично. Кэрин помнила только, что была очень близка к тому, чтобы наложить на себя руки в туалете. А потом она приехала к родителям, в пригород Лос-Анджелеса Брентвуд. Около двух месяцев она выполняла роль няньки и почти не покидала второй этаж. Ночи были мучительны. Ночи были полны затаившегося невыразимого ужаса.
Когда Кэрин более или менее пришла в себя, она попыталась рассказать кое-кому о лете, проведенном в Драго. Ей никто не верил, хотя слушали с симпатией и кивали головами, пытаясь показать, что верят. Но Кэрин это не волновало. Она думала о том, что Крис оказался прав, говоря, что будет легче, если кому-нибудь рассказать о случившемся.
После шести месяцев, проведенных в тихом, комфортабельном доме вместе с семьей, она поправилась. Кэрин попыталась найти Криса Халорана, но лишь узнала о том, что он подписал контракт с какой-то инженерной фирмой и теперь редко бывает дома. Она подумала, что это и к лучшему. Ей хотелось сказать ему, что она сожалеет о том, как все кончилось, и что она хотела бы, чтобы они остались друзьями. Но потом она подумала, что это только разбередит едва зажившие раны. Кэрин решила пойти работать преподавателем по объявлению и полетела в Сиэтл. Там она и познакомилась с Дэвидом Рихтером.
Тот был представительным мужчиной на двадцать лет старше ее. Он не был таким романтиком, как Рой Битти, не было у него такого шарма и блеска, как у Криса Халорана. Но он был тем мужчиной, в котором она нуждалась. Кэрин сначала немного стеснялась Джоя, сына Дэвида. Но они довольно быстро подружились.
Для Кэрин оказалось большим испытанием рассказать Дэвиду о Драго. Он слушал очень внимательно и серьезно, без улыбок и подтрунивании над ней. Можно было даже подумать, что он верит во все происшедшее.
Дэвид попросил ее выйти за него замуж через два месяца. Он предложил ей спокойствие, стабильность и немного своей тихой любви. Она сказала «да».
Кэрин устраивала жизнь с Дэвидом. Если бы только прекратились эти сны с волками. Иногда ей казалось, что они ее доконают.
Глава 4
Цыганский табор остановился лагерем на опушке леса в долине Сан-Жоакин. Лагерь не был таким романтическим, как показывают в оперетках и кино. Их жилищами были не раскрашенные повозки, а различные передвижные будки, вагончики, трейлеры. Вместо скрипок и тамбуринов играли радиоприемники и магнитофоны.
Хотя многие из цыган были довольно современными людьми, многие работали сезонными рабочими на окрестных полях, но все равно они напоминали каких-то выходцев из другого века.
Их маленький лагерь мог вечером находиться еще тут, а утром уже за много миль от этого места. У цыган была своя система связи и передачи новостей, намного более эффективная, чем почта.
Эти современные цыгане жили особой жизнью в своем мире. Они могли предсказывать будущее по линиям на ладонях, по картам. А еще они знали много лазеек в законах и никогда не бывали пойманы.
Вот по этим причинам они всегда жили в своем лагере, который ежеминутно были готовы защитить. И, кроме того, для них самым важным было наследство предков, и к нему они относились с особой бережностью.
Внутри трейлера было темно. Солнечный свет едва просвечивал сквозь плотные зеленые занавески, закрывавшие маленькое окно, но все-таки его было достаточно, чтобы увидеть нехитрую утварь: маленькую газовую плитку, крошечный стол и холодильник. Стол и скамейки были откидными, чтобы их можно было убрать, когда они не нужны. В дальнем конце трейлера стояла застеленная кровать с двумя подушками. На кровати лежали обнаженные мужчина и женщина. Мужчина был белокурый, с сильным, мощным торсом, У женщины было тонкое, изящное тело, очень выразительные глаза и черные длинные волосы, которые напоминали ночью сноп серебряных нитей.
Тело мужчины скользило взад-вперед по телу женщины. Ее стройные, сильные ноги обвивались вокруг него. Последним усилием мужчина как бы втолкнул себя в нее и, будто потеряв способность дышать, поник на нее и остался в таком положении, не пытаясь двигаться. Женщина впилась зубами в его плечо. Они вместе сдавленно вскрикнули, и все закончилось.
Рой Битти скатился в сторону. Женщина, не отпуская его, последовала за ним. Она обвивала его руками. Ни одна из женщин не удовлетворяла Роя так, как Марсия. С тех пор как он увидел ее в Драго, он полностью принадлежал ей. Рой был ее даже до того, как она заколдовала его. С ней он чувствовал себя как на небесах и принадлежал ей навеки.
— Тебе полегчало, мой Рой? — Марсия Луре поправила свои длинные волосы. — Я доставила тебе удовольствие?
Рой глубоко вздохнул и медленно сказал:
— Ты доставляешь мне удовольствие, как никто не смог бы на всем свете.
— И ты никогда не оставишь меня?
— Оставить тебя, Марсия? Это невозможно.
— Отлично, — ее пальцы скользили по его шее. — Мы скоро отсюда уедем.
Рой взял ее руку и слегка придвинулся:
— Ты уверена, что достаточно хорошо себя чувствуешь, чтоб путешествовать?
— Я чувствую себя настолько хорошо, насколько это возможно. Я знаю, сколько трудных месяцев ты провел, ухаживая за мной. Но все это позади.
— Единственное, что мне нужно, — это чтобы ты была рядом.
— Я всегда буду рядом. Но ты должен будешь сделать одну вещь.
Рой закатил глаза:
— Ты имеешь в виду… Кэрин?
— Да! — ее зеленые глаза вспыхнули. — О, эта женщина!
— Но разве мы должны это делать, ведь прошло столько времени.
Марсия посмотрела на него с укоризной:
— Ты разве не любишь меня? А?
— Но ведь она была моей женой.