Наконец, Моран устало опустил тяжелую кувалду и скомандовал:
- А теперь - сматываем удочки, и побыстрее. Бежим к самолету, но остаемся начеку на случай возможной засады со стороны Минга, в которую я, впрочем, не верю. Ему сейчас невтерпеж добраться до Даржелинга, чтобы распутать щекотливую загадку, которую я ему задал. Мы же - незамедлительно возвращаемся в Калькутту и не только ради новой встречи с Таней, но также и для восстановления контакта с нашим давним другом Шеела Хан <$F - Шеф полиции Калькутты. (См. роман А. Верна "Знак Кали")>. Его помощь будет для нас сейчас бесценной. А потом - курс на Даржелинг.
Друзьям удалось выбраться из подземелий, где они пережили столько невероятных приключений, без каких-либо осложнений. Покинув крепость, они через пару часов уже были на поляне, где оставили свой самолет. По пути они обменялись самое большее десятком слов. И причиной тому было не только нежелание обнаружить себя в случае, если их где-то подстерегал Минг. Главное: они были подавлены необыкновенными событиями, свидетелями которых им довелось стать, и каждый пытался найти им рациональное толкование. Инженерное образование, а также достаточно обширные научные познания, давали в этом смысле Морану определенное преимущество, и он полагал, что нашел объяснение загадочным явлениям. И все же оно оставалось ещё достаточно смутным, и он испытывал трудности в том, чтобы привести в порядок те сведения, которыми, как он считал, располагал.
Лишь тогда, когда самолет взлетел и сделал вираж в западном направлении, билл Баллантайн, наконец, решился задать вопросы, которые все это время вертелись у него на кончике языка.
- Так все же, командан, считаете ли вы эту полоумную пьянь Мингом?.. Я имею в виду настоящим Мингом? Тем самым, кого вы самолично пристрелили около года назад?
Моран утвердительно кивнул, даже не повернув головы.
- Это истинный Минг... Да, Билл... Боюсь, что это так...
- Тогда кто же тот тип, который, как заявила нам Таня, пребывает сейчас в районе Даржелинга? Самозванец что ли?
- Нет, Билл... Он тоже настоящий Минг...
В этот момент шотландец уж точно созрел для того, чтобы спросить у самого себя, а не спятил ли его приятель или не стал ли он сам кандидатом для смирительной рубашки?
В ходе своих многочисленных поединков с Желтой Тенью Билл насмотрелся всяких чудес. И последнее по времени произошло всего несколько часов тому назад, когда раздавленный горным обвалом человек почти тотчас же воскрес ну совсем как созревает дыня! - под пластмассовым колпаком. И тем не менее, его разум восставал против возможности одновременного существования двух биологически совершенно идентичных Желтых Теней.
- Что же получается, командан: неужели сейчас по свету действительно бродят два месье Минга?
- Увы, Билл, - горько усмехнулся Моран. - Их в настоящее время и на самом деле двое, причем, один месье Минг - умственно полноценный, а второй - свихнулся...
10
Дело происходило в одну из тех ночей, которые в Гималайях сравнимы с началом бытия. Небесный свод походил на широченную посиневшую стальную пластинку, утыканную мерцающими драгоценными камнями. И на ней, казалось, всего на расстоянии вытянутой руки, вырисовывалась белая, призрачная громадина Канченджанги с её ледниками, хребтами с их снежной бахромой, поразительным зубцом вершины, вздымавшейся на восемь тысяч пятьсот семьдесят девять метров над уровнем моря. А вокруг - дышащие испарениями заросли Верхней Титцы с её гигантскими папоротниками, орхидеями, кисеей висящего мха, пурпурного цвета всплесками рощиц рододендронов.
В данный момент полутемнота ночи скрадывала этот удивительный спектакль. Прошло уже несколько дней, как Боб Моран и Билл Баллантайн верхом на пони покинули Даржелинг, углубляясь в Сикким. в Гангтоке они повернули к северо-западу по направлению к Канченджанге, которая выступала для них в качестве ориентира. Впрочем, в услугах гида они не нуждались, поскольку в Калькутте Таня Орлофф начертала им схему маршрута до самой берлоги Желтой Тени. Та находилась в старом буддийском монастыре, недалеко от деревеньки Кимпонг, прямо у подножья горы.
Сумерки опустились едва ли с час тому назад. Два друга - с виду простые туристы и внешне безоружные - вышли из Кимпонга. Они двигались пешком вдоль склонов, покрытых рододендронами и датурой, чьи белые цветы в форме трубочек светились в ночи, распространяя вокруг сладковатый запах.
Боб и Баллантайн шли быстро и бесшумно, поскольку продвигаться так в полной темноте им было не впервой. В то же время они вышагивали с удвоенным вниманием и не только потому, что приближались к монастырю Минга номер один. Дело в том, что ещё в Даржелинге они узнали, что их путем, но с опережением всего в несколько часов следовал какой-то весьма необычный тип в одежде буддийского монаха. Судя по описаниям опрошенных лиц, облик незнакомца полностью совпадал с чертами Минга, особенно в части вызывавших трепет ужаса, почти нечеловеческих желтых глаз. И если в душах Морана и Баллантайна и появилось мельком сомнение относительно его личн,ости, то его тут же рассеяло известие о том, что тот, несмотря на религиозные одежды, похоже, был весьма склонен к употреблению горячительных напитков. Поэтому представлялось более чем вероятным - в сущности, в том была уверенность что Минг номер два в рекордные сроки покрыл почти семьсот пятьдесят километров, которые отделяли горы Нага от Сиккима. Как это ему удалось сделать? И Боб, его компаньон могли лишь дивиться этому, не в силах дать объяснения столь невероятному факту. Но и при этом они, конечно, не забывали, что имели дело с Желтой Тенью, который по всей Азии опирался на сеть сообщников.
В Кимпонге Моран и Баллантайн узнали, что загадочный монах покинул деревушку в послеобеденное время и также направился к монастырю. В силу этих двух причин друзья и держали ушки на макушке (с одной стороны они не желали попасть в лапы подручных - дакоитов и других - Минга номер один, а с другой стороны, стремились избежать столкновения с Мингом номер два, если этот монах и в самом деле был им).
По пути каждый из них, любителей острых приключений, раздумывал о предстоящем событии, к которому - если повезет, или, наоборот, крупно не посчастливится, смотря как расценивать - они окажутся самым непосредственным образом причастными. Неоспоримо, что от встречи двух Желтых Теней посыпятся такие искры, что они наверняка опалят и их. Но ведь Боб сознательно спровоцировал эту встречу и не считал нужным что-либо менять в своих планах. А что касается Билла, то у того было твердое правило: куда двинет его друг - туда же устремлялся и он, даже рискуя собственной шкурой.
Они выбрались на вершину закругленного холма и внезапно, прямо перед ними, слегка нависая над узкой долиной, заросшей папоротником, появился монастырь. Он занимал практически всю макушку возвышенности с её пологими склонами. Простая стена с мощными подпорками окружала ряд угловатых строений с квадратными окнами, многие из которых были освещены.
- Ну вот, мы и у цели, - возвестил Баллантайн. - Дурных встреч, к счастью, не состоялось. Так пусть так будет и впредь...
- Успокойся: это нам не грозит, - осадил его Моран. - Ты слишком спешишь с выводами.
Действительно, почти тут же из долины донесся пронзительный крик. То были скорее зловещие, полные жути стенания, увы, слишком хорошо знакомые друзьям, не раз слышавшим нечто подобное при обстоятельствах, одни трагичнее других.
- Это клич дакоитов, - констатировал шотландец.
Боб состроил гримасу.
- Верно, - повторил он, как эхо. - Думаю, старина, что ты все равно ожидал услышать их рано или поздно. Там, где Желтая Тень - всегда дакоиты...
француз неспешно вытащил из кармана электрический фонарик, а также какой-то блестящий предмет, которые он держал на ладони. Это была небольших размеров маска из массивного серебра, изображавшая тибетского демона, на лбу которого были выгравированы кабаллистические знаки. Этот маленький шедевр был несколько деформирован, поскольку с тыльной стороны в него попала пуля в ситуации, едва не стоившей Морану жизни. Когда-то эту вещицу Бобу подарил сам Минг, и он стал для него талисманом, одного вида которого оказывалось достаточно для того, чтобы внушать почтительность соратникам грозного монгола. Боб рассчитывал вновь прибегнуть к этому фетишу, чтобы попытаться удержать дакоитов на расстоянии.