– Нихера ты набазарил, – протянул первый, снимая с плеча сумку, – Кабздец тебе, чепушила.
– Вот с тебя-то, шелуха лобковая, и начнём.
Изначально хотел тупо их перестрелять. Но, во-первых, это означало оставить слишком очевидные следы своего пребывания. А во-вторых, ну какое в этом удовольствие?
Можете меня осудить, ваше право, но я действительно получал удовлетворение, избавляясь от всякой мерзости, убеждённой в своём мнимом превосходстве над другими и безнаказанности.
Возмездие – это неизбежная кара за совершённое деяние, безжалостно настигаемая виновного. А Истинной Тьме, ставшей неотъемлемой частью моей сущности, милосердие было не ведомо. Ибо, как говорила Наставница, в смерти только искупление.
* * *
Удар Медвежьей лапой, кажется, достиг прежней силы. Череп не выдержал когтистого «леща» и разлетелся фейерверком брызг крови, ошмётков мозга и осколков кости, забрызгав конопатую харю.
Товарищи, явно не ожидавшие ничего подобного, впали в ступор. Недоразвитый мозг, и без того работающий со скрипом, усиленно пытался понять, как такое возможно, и почему у «мягкого фраера» глаза полыхают голубым пламенем.
– Дьявол! – воскликнул тот, что буквально минуту назад ржал с этого слова. Как переобулся-то быстро, словно сменку в руках держал.
– Хи’Исхэеир! Твоя смерть, человек, – прошипел я, демонстрируя острые клыки.
Все трое бросились врассыпную, только не к дороге, а вглубь лесочка. Идиоты. Говорил же, недоразвитые. Пробив когтями лёгкие, проломив рёбра со спины, обездвижил двоих и рванул за последним, проявившим удивительную прыть.
– Не убивай! – запнувшись о торчащий из земли корень, заверещал он раньше, чем успел упасть, – Умоляю, прости! – перевернувшись на спину, принялся причитать, отползая в быстро намокающих трико.
– Идэ’Ин Хаа’Рд, Дых’Эндэ Ирты’Шеин, смертный. Я же предупреждал, что будете умолять простить, – оскалился, уверенно приближаясь к нему.
– Кто ты?! Не трогай меня!
– Хи’Исхэеир! Слишком поздно, человек.
Пробив грудину, ухватился за позвоночник и резко дёрнул на себя. С этим всё. Вернувшись обратно, проломил черепа, продолжающим хрипеть и захлёбываться кровью, двум последним.
Успокоившись, обвёл взглядом склон. Вашу мамашу, как на скотобойне. Всё в кровищи! Сразу осмотрел себя, но не обнаружил даже капли. Мантия и сапоги действительно оказались Истинными.
– Вот суки, – произнёс, осматривая снятую кепку, на которой обнаружилось несколько капель крови и кусочек уже подсохшего мозга.
Ничего, отмою. Кепка прикольная, трофейная, да и лицо прикрывает, обращая меньше внимания, чем тот же капюшон. В этот момент внезапно ощутил удар по спине, но не сильный, а какой-то родной.
– Охренеть! – произнёс я, ощупывая неожиданно возникшую ношу, – Да вы, мать вашу, издеваетесь? – и посмотрел на только что купленный рюкзак, который стал бесполезным раньше, чем был до конца собран.
Глава 14
«В каждом из нас сидит демон, готовый вырваться наружу»
(от автора)
– Погоди, так он мент, что ли? Охренеть!
– Бывший. Вот-вот его самого менты искать начнут, у них на него зуб какой-то. Упырь не одним нам дорогу перейти умудрился. Мудак он, судя по всему, редкостный.
– Так может и хрен с ним тогда? Чёт как-то не хочется с ментами пересекаться.
– Слушай, Берс, я тебя вообще не узнаю. Ты готов просто взять и забыть всё? Тупо схавать, как терпила?
– Я не терпила, – нахмурился Кирилл, хоть и смутно представлял, что именно это значит, но то, как Варан произнёс данное слово, ему не понравилось, – Просто не представляю, что мы сможем противопоставить таким… конкурентам. У них ресурсов и возможней больше, как ни крути.
– Вот тут-то ты ошибаешься, кстати. Нет мусоров, не берущих на лапу. Есть те, кому просто не предлагали. Или предлагали, но слишком мало, – усмехнулся Варан, – Станция с ментовской волной у нас есть, а их сводки мы получаем даже быстрее некоторых. Так что, если разобраться в ситуации, то возможностей как раз выходит больше у нас. Поскольку мы долбанным законом не ограничены.
– Ну, не знаю, – замялся Кирилл, которому затея с местью нравилась всё меньше, поскольку в его планы принятие непосредственного участия не входило.
– Зато я знаю! – резко ответил Варан, – Короче, насильно тянуть за собой не стану. Если тебя всё устраивает, то можешь прямо сейчас соскочить. Я пойму. Секиру себе на память оставь, если хочешь. Но лично я никому не позволю из меня посмешище делать. Есть вещи, которые нельзя прощать, иначе себя потеряешь. Так что, думай, Берс. Решай, что тебе важнее.