– Слушай, – начал Груня, – Может, договоримся? Мы тебя из города вывезти в состоянии. Ни один пост не остановит. Или вообще из Приморья зелёный коридор обеспечим. Сколько у нас таких по стране потерялось. Если не отсвечивать, то даже нормально жить себе можно. Мы подсобим. Ну, как тебе такое предложение?
– А, Серов? – подключился второй, – Что скажешь? Даже на ход ноги подкинем, причём довольно слабо. Наличка есть. Отличный шанс для тебя. Дороги все перекрыты, везде посты. Тебе так-то срыва нет даже из города. Вопрос времени, когда прихватят. Ну?
– И вы вот так вот запросто поможете сбежать преступнику? Убийце-душегубу? – усмехнулся в ответ.
– Ой, только не строй из себя праведника, – отозвался Груня, продолжая морщиться от боли, – Тебе так-то «пж» светит.
– Вы реально конченные, что ли? – грубо спросил, посмотрев на обоих, – Я пришёл за вашими жалкими душами и уйду с ними. Но сперва, так или иначе, вы ответите на мои вопросы. Всосали?
– Ну и стреляй, сука! – выкрикнул Груня и попытался было встать, провоцируя, но снова зашипел от боли в ноге и упал на диван, – Всё равно кабздец тебе, гнида! Ты даже до суда не доживёшь!
* * *
В состоянии той решимости, в которую так внезапно впал этот заднеприводный «берсерк», смерть действительно утрачивала свою роковую значимость, но, как я и говорил прежде, для получения ответов мне хватит и одного «голубя».
– Стрелять? – хмыкнув, спросил я, убирая оба ствола в кобуры, – Что ты, дурачок. Это слишком банально и не совершенно неинтересно. Помнишь, я говорил, что вы, суки продажные, даже не представляете, с кем решили связаться? Так узри Хи’Исхэеир, смертный!
Глаза вспыхнули голубым пламенем, тело окутали клубы ниспадающей Тьмы, а из-за спины расправилось два когтистых крыла. Обоссались они практически одновременно. Реально синхронизироваться успели за время «дружбы», что ли?
– Иисусе! – на серьёзных щас выдал Груня так, что (Да простят меня верующие), я сам чуть не обоссался от смеха, настолько нелепо это прозвучало писклявым голосом с его перекошенной харей.
Однако веселье кончилось. Для них, правда. Для меня же оно только начиналось. Внезапно уверовав, тот попытался убежать, но тут же завалился на пол. Получив слишком резкую нагрузку, прострелянная кость не выдержала и выскочила острым обломком наружу, разорвав плоть.
Его товарищ тупо вжался в спинку дивана, зажмурил глаза, скрестил перед собой пальцы и принялся что-то нашёптывать, попутно опорожняя кишечник. Тьма, что у них за реакция у всех такая ненормальная? Но да ладно, нравится им так если, то, пожалуйста.
– Сса’Алх Шилс’Аак, ты куда, Вася? – прошипел я, вонзая когти в здоровую ногу и подтягивая к себе обоссавшегося «героя», – Ты же только что был преисполнен желанием умереть, неужели передумал?
– Не надо, прошуу-у! – завыл он в ужасе так, что мяукавший котик мигом заткнулся, дабы не определять своего места положения, – Да кто такой, блин? Дьявол?
– Хи’Исхэеир, человек. Твоя смерть!
Рывком подтянув ссаное тело, причём в буквальном смысле, без дальнейших рассусоливаний вскрыл его как консервную банку, распоров грудину когтем большого пальца в одно движение. После чего с силой отшвырнул в угол ещё живого Груню. Пусть там подыхает.
Подойдя к дивану, замер напротив продолжающего шептать изо всех отверстий второго «голубя». Через несколько секунд тот резко заткнулся и начал прислушиваться, не открывая глаз. На лице появилась надежда на благоприятный исход. Ага щас.
* * *
– Можешь открывать глазки, я всё ещё тут, – приняв человеческий облик, обратился ко второму, внезапно уверовавшему.
– Молю, не убивай. В церковь пойду, я искуплю!
– Твою мать, как вы уже достали с этой шарманкой, – выдохнул я, – Нет ничего ни там, – посмотрел вверх, – Ни там, – указал глазами вниз.
– А что же тогда есть? – осторожно поинтересовался он.
– Тьма и Свет, – пожал плечами, – То, что и было изначально. Рассказывай, не вынуждай спрашивать второй раз.
Информации получил не так уж и много, но та оказалась достаточно неожиданной. И если с местом растущих ног нездорового интереса до моей скромной персоны я не ошибся и уже знал адрес генеральской дачи, то второй вопрос требовал уточнения, поскольку не укладывался в голове.