Волшебство не просто ушло. Оно было растоптано до смерти.
Со временем пришлось посмотреть фактам в лицо. Карен не любила его больше. Развод не был болезненным. Жить вместе стало невыносимо. Развод стал законным освобождением от боли. Жизнь его продолжалась.
Или он думал, что она продолжается? Если волшебство было растоптано, то что произошло сегодня утром, Крэйг Риордан? Что произошло с ней? Что произошло с тобой?
И, еще важнее, что ты собираешься с этим делать?
В следующую среду Карен оставила работу ровно в пять и рано пришла домой. Входя в дом, она отметила свежеподстриженный газон и аккуратно сложенные пакеты с мусором. Джон Джэйкоб постарался. Войдя в свою лимонно-белую кухню, она увидела сверкающие столы, сверкающую посуду, картошку, уже кипящую на плите. Это была работа Джулии.
Всю неделю дети могли бы блистать в главных ролях фильма про образцовых подростков. Карен сняла лакированные туфельки и красный блейзер, размышляя о том, что материнство — процесс, состоящий в том, чтобы методом проб и ошибок находить правильные кнопки.
Она не кричала на них из-за смешной попытки устроить ей свидание с отцом. Никаких наказаний. Никакого ворчания. Она просто объяснила, что любит их и понимает их чувства. Большинство детей, у которых родители в разводе, хотят, чтобы семья воссоединилась. Ей было жаль, что их надежды на примирение не могли оправдаться. Новые попытки в этом направлении только расстроят и огорчат их отца.
Это было все, что она сказала, но дети были потрясены. Очевидно, им вовсе не приходило в голову, что их заговор может повредить отцу.
С того самого дня дом сверкал чистотой, а ее чертенята превратились в сущих ангелов.
Карен не хотелось вызывать в детях чувство вины — это противоречило всему ее стилю воспитания, но, пожалуй, раз в пятнадцать лет это было простительно. Теперь, она полагала, никто из них не будет разрабатывать новых попыток супружеского примирения.
А это было важно. Она не была уверена, что пережила первую.
— Ma! Ты так рано дома!
— Привет, моя радость. Спасибо, что начала готовить обед. Ты просто прелесть.
Она быстро обняла свою младшенькую, подумав, что Джулия становится невероятно хорошенькой. Мастью она пошла в отца — те же темно-русые волосы и темные глаза. Мальчики крутились около нее уже целый год, но пока что на свидания она не бегала. Что вполне устраивало Карен.
— Как в школе?
— Скучища.
Карен была крайне удивлена, получив такой ответ.
— Но с занятиями нормально? Учителя хорошие?
Ребята только что вернулись в школу. Дочь получила школьную премию и, хотя она и под пыткой бы в этом не призналась, любила школу.
— Все о'кей, — нетерпеливо ответила Джулия, потом неуверенно сказала:
— Мам, кое-что случилось.
— Что именно.
— Я хотела тебе помочь. И когда я пришла, я начала стирку.
— Ну, и?..
— И твой шоколадный свитер, который ты так любишь… Я не знала, что его нельзя сушить. Я вроде бы посмотрела все этикетки…
— М-м. И какого он теперь размера?
— Налезет на пуделя. Карликового пуделя. Ой, мне так жалко.
— Брось. Что такое свитер?
Пожалуй, превращение детей в идеальных, совершенных, заботливых ангелов тоже имеет некоторые неудачные последствия. Но это неважно. Если дети оставят нелепые надежды на ее воссоединение с Крэйгом, она готова пожертвовать всем своим гардеробом.
— Хелло, ма. Ты уже дома!
Она еще раз обернулась. Джон, как положено, придвинулся, чтобы она его обняла. В последние три года он шарахался от каждого выражения женской привязанности, даже исходящей от матери. Слава Богу, он это перерос. Когда он стал на полголовы выше нее, он, по-видимому, решил, что матери так уж устроены, а он в достаточной степени мужчина, чтобы терпеть материнскую ласку.
— Все ясно. Ты умираешь с голоду. Обед через две минуты. В школе о'кей? Домашнее задание?
— Уже сделано.
Он поднял глаза к небу, когда она в шутку схватилась за сердце.
— И газон.
— Я знаю, видела. Спасибо, коротышка.
— Бабушка звонила. Звала нас обедать в пятницу. И я говорил с Фитцем насчет работы после школы.
Карен не была так уверена насчет этой работы. Джон Джэйкоб, правда, добивался в школе хороших результатов без напряжения, но теперь он думал только о том, чтобы делать деньги. Он хотел машину. Собственную машину. Он хотел ее больше всего на свете.
— Ну ладно, мам, я справлюсь. Если пойдут плохие отметки, я всегда могу бросить.
— Поговорим потом, — пообещала Карен.
Обед прошел, как всегда, — быстро, шумно и бестолково. У Джона явно появилась новая подружка. Джулия его подкалывала и очень едко. Опрокинули стакан молока. Обнаружилась аллергия на тертые яблоки, как на любые овощи и фрукты. Три раза звонил телефон. Два звонка были адресованы Джулии. Звонили мальчики, ее дочь при этом краснела до ушей и не могла дождаться, когда можно будет бросить трубку. Один звонок был Джону. Он засунул руку в карман и говорил искусственно пониженным баритоном. Видимо, это была новая девочка.