— Слава аллаху, — степенно пробасил Хасан, — господину профессору не пришлось уезжать в дальние края за его глиняными игрушками.
— Геракл со львом, Вакх, три женские и одна мужская, — не слушая Хасана, бормотал между тем Помонис, — это безусловно античные. В чем-то они отличаются от классических, но это тип Танагры, тот же стиль, то же время! Откуда они у тебя? — резко повернулся он к Хасану.
— Да вот, — так же степенно, не торопясь, явно наслаждаясь произведенным эффектом, ответствовал Хасан, поглаживая красную окладистую бороду, — когда Мигель, Джонатан и Ганс-Христиан в прошлом году копали у нас во дворе погреб для вина, они и наткнулись прямо в земле на эти игрушки.
— Поразительно! — воскликнул Помонис. — Как же они сюда попали?
— Ответ на это мы и ждем от господина профессора, — не без лукавства сказал Хасан.
— А больше там ничего не было? — все так же резко спросил Помонис.
Хасан с сокрушением отрицательно покачал головой.
— Но, отец, — несмело вставил Даниель, — там была еще одна, правда, плохая…
— А, — с досадой прервал его Хасан, — это же дрянь, незачем занимать ею внимание господина профессора.
Даниель смущенно потупился, однако Помонис быстро спросил:
— Что же это за дрянь? Я хочу ее видеть.
Хасан, с недоумением пожав плечами, кивнул Гансу-Христиану, который немедленно выскочил в проход и уже через несколько минут вернулся, неся небольшую мужскую статуэтку, и в самом деле очень сильно деформированную и ошлакованную.
Помонис буквально выхватил ее из рук Даниеля и, едва взглянув, закричал:
— Да ведь это чудо! Просто чудо!
— Что тут особенного? — с недоумением спросил Хасан. — Самая дрянь. Не сравнить с другими.
— Ну как ты не понимаешь! — с возмущением ответил Помонис — Ведь это брак производства, статуэтка испорчена. Испорчена очень сильно, безнадежно, во время обжига.
— Вот я и говорю — испорчена! — еще более удивленно отозвался Хасан. — Так чему же вы радуетесь, господин профессор?
— А, черт! — нетерпеливо проговорил Помонис — Разве ты не понимаешь? Ведь это бракованная, безнадежно испорченная во время производства статуэтка. Ее никто и никуда не стал бы возить. Значит, эти статуэтки делали здесь, на месте! Ты понимаешь, что это значит? Получается, что давным-давно, когда на месте нашего города была греческая колония, здесь делали такие статуэтки. А до сих пор ученые думали, что их делали только в самой Греции. Это же открытие!
— Выходит, — удовлетворенно сказал Хасан, хотя и не до конца уразумевший, о чем идет речь, — господину профессору удалось без особых трудов пополнить свою коллекцию. Очень рад, что я и мои сыновья этому помогли. Как жаль, что Жан-Батист этого не увидит, он был бы так рад. Пусть великие смотрят сейчас на господина профессора! — торжественно закончил Хасан, обращаясь к портретам писателей.
— Тут дело не только в коллекции, это все гораздо важнее, — горячо ответил Помонис, обнимая Хасана. — Благодаря тебе первое открытие по статуэткам типа Танагры сделано! Первый камень заложен! Сколько я должен тебе уплатить за статуэтки?
— Господин профессор, видно, забыл, — мрачно ответил Хасан, — что мой сын Бекир учился в университете на одну из стипендий, учрежденных господином профессором, что сын трактирщика благодаря вам стал столичным писателем. Сколько же я должен вам за все это?
Не в силах сдержать волнения, Помонис еще раз крепко обнял Хасана, пожал руки Даниелю и Гансу-Христиану и, распахнув дверь, выскочил на улицу…
Лицо профессора оставалось неподвижным, как маска.
Что ж, нужно ждать, иного выхода нет.
В последний раз я был здесь всего год назад, и тогда мы с Помонисом особенно много времени провели вместе. Все, что довелось нам пережить, всплыло в памяти. В музее, кроме Помониса, из старой гвардии я застал только Галку. Адриан и Николай вели раскопки римской крепости где-то на островке в низовьях Дуная.
Помонис показал мне новые открытия: прямо в городе возле берега откопали они, под шестиметровой толщей земли, остатки античного здания. Несколько сот метров пола были покрыты разноцветной мозаикой. Ее узоры: листья, цветы, вазы, секиры, многочисленные и разнообразные геометрические орнаменты — поражали сохранностью и свежестью красок. Пополнился новыми экспонатами и археологические парк. Деревья его становились все выше, кроны все гуще. Новые вещи и новые люди появились и в самом музее.