— Перевозит к цветущей вербе — она как раз сейчас черноцвет дает, — пояснил Помонис.
Наконец мы въехали в довольно большое село, в котором за камышовыми заборами с наброшенными на них сетями белели дома под камышовыми же крышами. Возле домов лежали смоленые лодки, цвели абрикосы. Едва мы вышли из машины, как нас окружила целая толпа крестьян. Они приветствовали Помониса так, как будто это был их самый близкий родственник, и с любопытством разглядывали нас с Галкой. Помонис, радостно отвечая на приветствия, тем не менее быстро навел относительный порядок. Поблагодарив Замфира, мы погрузились в узкую остроносую лодку и поплыли к острову. Впереди, как бы прямо из воды, поднимались каменные, циклопической кладки стены крепости, по углам высились мощные башни. На смотровой площадке одной из стен застыл темный силуэт мужчины, как тень римского воина. Впрочем, эта тень, когда мы приблизились к берегу, издала приветственный вопль и исчезла, чтобы через минуту появиться уже внизу, у подножия крепости.
Адриан подтянул нос лодки и помог нам выбраться на сушу. Тут же появились Николай и еще несколько незнакомых мне археологов. По мощенной камнем дорожке мы пошли к большому дому, выстроенному из древних квадров. Болтая о том о сем, я между делом оглядывался вокруг и поражался, до чего прочно, солидно обосновались здесь археологи. Из камней, видимо добытых во время раскопок, было построено несколько зданий, в том числе кухня, из трубы которой как раз шел гостеприимный дымок. Рядом находился колодец. Сквозь въездные ворота крепости виднелась узкоколейка, проложенная через все плато, и вагонетки для вывоза просмотренной земли и камней. После того как нам с Помонисом отвели небольшую комнатку и мы поели свежей рыбацкой ухи, все отправились осматривать крепость. Мы шли к ней опять-таки по мощеной дорожке и по пути завернули на каменный склад и в находящийся тут же небольшой музей. Там был вывешен план крепости, указаны раскопы, схема открытых сооружений, лежали всевозможные экспонаты. Вот это да! Здорово же устроились здесь археологи. Впрочем, ничего особенно удивительного нет. Ведь раскопки ведутся уже многие годы. На память невольно пришли наши палаточные экспедиционные лагеря. Ну и ладно, зато их можно разбить и свернуть всего за несколько часов, и мы меньше обрастаем бытом и не так привязаны к месту, утешал я себя.
— Профессор, — обратился к Помонису Адриан, — несколько дней назад мы нашли какой-то странный сосуд из глины. Больше всего он напоминает огромный поплавок для удочки. Что бы это могло быть?
— Где он?
— Здесь. Мы его уже вымыли и зашифровали. — И Адриан достал сосуд из шкафа, стоящего у стены музея.
Профессор удивленно стал рассматривать его. Удивился и я, хотя очень хорошо знал, что это за сосуд.
— Это так называемый сфероконус, — объяснил я, — сосуд и в самом деле загадочный. Обычно эти сосуды делали из хорошо промешанной глины, и они очень прочны. Видите — нижняя часть имеет вид конуса, а верхняя — полушария с небольшим горлышком в центре. Название условное и дано археологами. Относительно того, как применялись сфероконусы, есть много догадок. Когда-то я участвовал в раскопках одного средневекового города в Каракумах, и там этих сфероконусов были сотни. Судя по особенностям формы и изготовления, этот сосуд сделан в XII — первой половине XIII века. Множество таких сосудов находят в Средней Азии, есть они и в Нижнем Поволжье.
Внимательно выслушав меня, Адриан спросил:
— А как же попал сфероконус сюда — на Нижний Дунай и в эту крепость, да еще через несколько веков после того, как она запустела?
— Вот этого уж я не знаю, — чистосердечно признался я. — Это вам предстоит выяснить.
Мы вышли из музея и продолжали осмотр. Какой большой труд, сколько вложено в эти раскопки знания, любви к делу, изобретательности! Когда мы поднялись на крепостную стену, я залюбовался открывшейся панорамой. Была раскрыта уже большая часть крепости, расчищены оборонительные стены, башни, сотни жилищ, целые улицы.