Саня отвечал крайне неохотно и вообще был явно не в духе. Тем не менее после настойчивых расспросов выяснилось, что он шел по той самой тропинке, по которой ночью ехал Петрик. Внезапно высунувшаяся из леса черная рука сорвала с него очки, да еще больно ударила чем-то по лицу.
Саня кипел мрачным негодованием и намеревался отправиться снова в лес для выяснения отношений с Черной рукой, как только он наденет имевшиеся в чемодане запасные очки. Водрузив их на нос, Саня двинулся к тропинке, но я потребовал, чтобы он шел с кем-нибудь. Саню сопровождал целый почетный эскорт в составе Зденека, Георге и Вадима. Они вооружились палками и фонариками. Митриевна была категорически против этого мероприятия из соображений безопасности. Однако Турчанинов заявил ей:
— В древних индийских книгах сказано, что величайшим даром и для отдельного человека и для народа является «абхай», что значит по-индийски бесстрашие. Это понятие включает не только физическое мужество, но и отсутствие страха в сознании. Подобно тому, как страх — спутник лжи, так и правда всегда следует за бесстрашием. Это еще покойный Неру говорил. Так что у наших ребят один способ выяснить правду — проявить абхай.
— Абхай, абхай! А сам небось в лагере остался! — пробурчала Митриевна и с шумом, как кит, выдохнула воздух.
Мы, томясь ожиданием, не зная, чем заняться, развели костер. Впрочем, ждать на этот раз пришлось совсем не долго. Не прошло и получаса, как мы услышали оживленные голоса, а затем показались и все наши исследователи. Саня со смущенным и даже виноватым видом плелся к костру. Остальные, особенно Вадим, с воинственно торчавшей кверху бородой, были, наоборот, очень веселы. Вадим, на лбу которого красовались отбитые у Черной руки Санины очки, объяснил нам, что очки эти они нашли на нависшей над самой тропинкой ветке дерева. Когда Саня в темноте пробирался по этой тропинке, он слегка отклонился в сторону, наткнулся на ветку, которая и прошла как раз между его лицом и дужкой очков. Вот очки и повисли на ветке. Саня же без очков ничего не видел и не мог сообразить, в чем дело.
— Так что все-таки Джо Гарпер! — с торжеством закончил свои пояснения Вадим. — А Петрик, наверное, тоже налетел со своим велосипедом на какую-нибудь более толстую ветку или даже целый куст. С перепугу принял их за Черную руку и задал стрекача.
— А я, по-твоему, тоже с переляку? — оскорбился Саня. — Это мы еще пошлифуем!
Следующий день был воскресным. Чтобы поразвлечься, мы все после завтрака отправились к тому злополучному месту на лесной тропинке, где уже две ночи подряд разыгрывались такие драматические события. Шарик и Пиля, как настоящие ищейки, бежали впереди. Косые солнечные лучи, разделенные ветвями и листвой, откуда-то сбоку освещали подымавшийся кверху, клубящийся, рассеивающийся на глазах, искрящийся туман. Трава по обочинам тропинки становилась все более резкой и темной. Тропинка прихотливо вилась вдоль ручья между деревьями, то распрямляясь ненадолго, то круто поворачивая, узкая, но четкая и какая-то стремительная, упругая. Вадим без труда нашел заповедное место. Оно и в самом деле было приметным — тропинка здесь резко расширялась, хотя и на очень коротком пространстве, образуя как бы линзу. Прямо над этой линзой склонился большой, древний уже граб.
Вадим показал нам знаменитую ветку, на которой вчера висели Санины очки. Все разбрелись кто куда в поисках Черной руки, схватившей Петрика. Странно было, что Георге, обычно самый активный из всех, на этот раз никуда не отходил от граба, как мне казалось, лениво и медленно переводя взгляд с тропинки на дерево. Неожиданно он спросил меня:
— Как вы думаете, почему именно в этом месте расширяется тропинка?
— Не знаю, а какое это имеет значение? — с удивлением ответил я.
— Очень большое, — живо отозвался Георге, — Вадим нам неправильно все объяснил. Не Саня отклонился в сторону и налетел на ветку, а ветка отклонилась в сторону и налетела на Саню. Саня шел правильно по тропинке.
— Что же это за мистика? — вмешался подошедший к нам Зденек.
— А я тебе говорю, что никакая не мистика, а закон природы, — тут же начал кипятиться Георге, — этот старый граб уже давно наклоняется и наклоняется в сторону тропинки. Потому она здесь и расширяется. Люди обходят стороной клонящийся граб. Он заставляет людей отклоняться в сторону и расширять тропинку. В последние дни граб стал клониться все быстрее и сильнее.
— Почему? — как бы извиняясь за бестактность и все же твердо спросил Зденек.