Их приветствовала доброжелательная женщина лет пятидесяти, которую звали миссис Робинсон. Она провела их в залитую солнцем гостиную. Судя по довольно обшарпанной обстановке, комната редко пустовала.
– Здесь собираются дети постарше, когда малыши отправляются спать, – сообщила миссис Робинсон. – Тут им дают свободу заниматься всем, чем хочется. – В ее глазах мелькнул озорной огонек. – В разумных пределах. Известно, что могут натворить подростки обоего пола, если сойдутся вместе в тихом уголке!
Кайл рассмеялся.
– Взрослые тоже не прочь поуединяться!
Очевидно, не столь старая, чтобы остаться равнодушной к чарам привлекательного мужчины, она одарила его заговорщицкой улыбкой.
– И то верно.
– Джоди в порядке? – поинтересовалась Шэннон, чувствуя, что настало время вмешаться. – Я хочу сказать, как она справляется с потерей отца?
Женщина тотчас приняла серьезный вид, по-видимому хорошо улавливая изменения в настроении собеседника.
– В общем хорошо. – Она запнулась, неуверенно поглядывая на них, словно сомневаясь, стоит ли рассказывать подробно. – Боюсь, Джоди может вас немного шокировать. Ей только девять, но по опыту она сравнится с сорокалетней.
Теперь и Кайл посерьезнел. Он резко спросил:
– Что за опыт?
– Боюсь, очень печальный. Выражаясь напрямик, ее отец был пьянчугой, который годами не имел постоянной работы. Он жил на пособия, большую часть которых тратил на выпивку и женщин, насколько я знаю. Поэтому Джоди пришлось, так или иначе, полагаться только на себя. И, кажется, ей это вполне удавалось. Однако...
Миссис Робинсон не закончила, тряхнув головой.
– Лучше вы увидите все своими глазами. Джоди должна быть здесь с минуты на минуту. Я послала одну из девочек разыскать ее.
Словно по мановению волшебной палочки, дверь открылась, и на пороге показалась маленькая тщедушная девочка в заляпанных грязью джинсах и синей рубашке, разодранной по шву на рукаве. За спиной у нее возвышалась пятнадцатилетняя девочка со страдальческим выражением на лице.
– Опять подралась! – объявила старшая девочка. – Пришлось оттаскивать ее от Робби! Только не думай, что ты его проучила и он теперь будет держать рот на замке, ведь он же глупый!
– Ну и пусть, зато он получил свое, – бесстрастно заявила ее подопечная. – Я ему так вмазала!
– Вмазала будь здоров, – подтвердила старшая девочка. – Он аж заревел.
– Да он же плакса, – прозвучало снизу. – Большой жирный плакса!
– Сейчас же прекратите! – остановила их миссис Робинсон. – Хорошо, Бетти, ты можешь идти.
Джоди продолжала стоять на пороге, не выказывая ни малейшего желания подойти ближе. Темные волосы были коротко острижены, открывая лицо с правильными чертами, перепачканное грязью. Ее глаза, того же цвета, что и у Кайла, холодно осмотрели сидевшую группу людей и остановились на Кайле, как на очевидном выборе.
– Вы, по всей видимости, мой дядя.
Его губы дрогнули, он наклонил голову.
– Угадала, а ты очень похожа на свою маму в детстве, она тоже всегда дралась.
Его слова вызвали слабую искорку интереса.
– Я не помню свою маму.
– Естественно, – подхватил Кайл. – Тебе придется поверить мне на слово. Она постоянно попадала в переделки. Правда, – прибавил он, – я не помню, чтобы она колотила мальчишек!
Джоди слегка ухмыльнулась.
– Но наверняка могла бы!
– Да, если ее очень сильно разозлить. – Кайл показал рукой на Шэннон. – А вот твоя тетя.
Девочка снова замкнулась, уставившись на Шэннон немигающим взглядом серых глаз.
– Здравствуйте.
Шэннон удержалась от желания встать и только тепло улыбнулась.
– Здравствуй, Джоди.
Зато поднялась миссис Робинсон.
– Я оставляю вас одних, чтобы вы могли познакомиться, – проговорила она. – Не стой столбом, Джоди, подойди сюда. Теперь нет смысла тебя переодевать: все уже видели, какая ты красивая. Только постарайся не запачкать чехлы: их стирали на прошлой неделе.
Обернувшись к Кайлу, она прибавила:
– Я скажу, чтобы вам принесли чай.
– С булочками? – спросила Джоди со вновь вспыхнувшей искоркой интереса.
– С булочками, – сухо ответила попечительница.
На несколько секунд в комнате воцарилось молчание. Джоди сделала еще несколько шагов в направлении дивана, но снова остановилась, словно приросла к месту, с лицом, лишенным всякого выражения.
Шэннон взяла инициативу на себя. Театрально отдуваясь, она стала теребить на груди хлопчатобумажное платье лимонного цвета.
– Не знаю, как вам, а мне жарко! Здесь разрешается открывать окно?
Джоди пожала худыми плечами.
– Наверно. Тут нет кондиционера.
– Видимо, не хватает денег. – Кайл встал, подошел к ближайшему окну и распахнул обе створки, чтобы впустить в комнату раскаленный воздух. – Хорошее место!
– Ничего. – В голосе Джоди не слышалось особого энтузиазма. – Здесь столько правил.
– Когда много людей живет под одной крышей, без них не обойтись, – миролюбиво заметила Шэннон. – В любом случае тебе недолго оставаться в приюте. Мы забираем тебя с собой в Англию.
– Правда?
– Правда. – Голос Кайла и весь его вид говорили об уверенности и спокойствии. Он стоял, облокотившись о подоконник, держа руки в карманах брюк. – У нас с тобой одна кровь, и мы должны жить вместе.
Какое-то время Джоди молчала, оценивая сказанное.
– Папа так не думал, – проговорила она наконец. – Он называл меня обузой.
Разве можно так обращаться с ребенком? Шэннон чувствовала, что внутри у нее все кипит. Не принято плохо говорить о мертвом, но этот человек не заслужил доброй памяти.
– Для нас ты не обуза, – произнесла она, опередив Кайла. – Мы ждем с нетерпением, когда сможем взять тебя домой. – В ее голосе все больше слышалось воодушевление. – Тебе понравится Холли-хаус, Джоди. Там большой сад с прудом и утками. Много фруктовых деревьев. Правда, в Англии намного холоднее, но скоро наступят весна и лето, а в это время погода стоит замечательная. – Последние слова Шэннон произнесла с замиранием сердца. – У тебя будет своя комната, много игрушек и...
– Я слишком большая для игрушек, – последовало презрительное замечание.
– Ну, тогда много других вещей, – не желала уступать Шэннон. – Рядышком находится очень хорошая школа. Ты...
– Робби сказал, что мне бы пришлось пойти в интернат. – На смену проблескам живого интереса вернулось равнодушие. – Он говорит, все дети в Англии обязаны жить в интернате.
– А сколько лет этому Робби?
Снова пожатие плеч.
– Не знаю. Около двенадцати, думаю.
Кайл рассмеялся.
– Маловат для своего возраста?
– Да нет, он большой и толстый. – В ее голосе отчетливо слышалась нотка нетерпения. – Я же вам говорила.
– Да, но я думал, ты говорила в фигуральном смысле. – Кайл покачал головой, видя, как сошлись у переносицы тонкие темные брови, и поспешил предупредить вопрос Джоди: – Робби не прав. Не все английские дети учатся в интернате. Я не учился. Шэннон тоже. И ты не будешь. Обещаю.
Обещать это в их ситуации очень рискованно, подумала Шэннон. Если бы они действительно собирались жить одной семьей, тогда другое дело. Работая над книгой, она любила садиться за стол в строго определенное время, точно служащий. Это очень удобно, когда Джоди пойдет в школу, но вот Кайла, если он пишет новую книгу, невозможно оторвать от работы.
Не ее забота, напомнила она себе, хотя знала, что лжет. Шэннон уже успела привязаться к девочке. Ее собственное детство прошло счастливо, родители любили ее. Разве может она лишить девочку единственной возможности обрести настоящую семью?
А как она может остаться с мужчиной, который не испытывает к ней ничего, кроме физического влечения? Это она уже проходила. Безумие повторять все снова.