С упавшим сердцем Шэннон хрипло спросила:
– Кто она?
Ответа не прозвучало.
Она вцепилась руками в стул, стараясь побороть волнение. Справившись с собой, мягко сказала:
– Не уходи от ответа, чьи сережки лежат в твоем столе. Ведь они не мои.
– Они твои. – Кайл поднял руку, чтобы погладить прилипшие к ее щеке влажные от волнения волосы. В его глазах появилась нежность. – Я нашел их, когда переносил твои вещи. Ты надевала их лишь однажды, когда ходила на бал-маскарад, наряженная цыганкой-гадалкой. Помнишь?
– Смутно, – подтвердила Шэннон, испытывая радость, что наконец самое главное сомнение разрешилось. Она засмеялась. – Кажется, я довольно много выпила в тот вечер. У меня сохранились не очень ясные воспоминания о том, как ты меня, полностью одетую, поставил под душ, чтобы я протрезвела, когда мы вернулись домой. – Ее лоб наморщился, пока она пыталась вспомнить тот вечер. – Ты тогда действительно рассердился?
– Я был взбешен. Ведь я застал тебя в саду, где ты целовалась с младшим братом нашей хозяйки бала после того, как заигрывала почти с каждым присутствовавшим там мужчиной!
Воспоминания оставались смутными, но, вероятно, тот вечер уже относился ко времени, подсчитала Шэннон, когда их брак начал разваливаться.
– Я, возможно, пыталась заставить тебя ревновать, – сказала она. – Ты терял ко мне интерес. Во всяком случае, за пределами спальни.
Кайл грустно улыбнулся.
– Нисколько я не терял интереса к тебе, просто полагал, что не подходил тебе в мужья. Ты тогда не была готова к замужеству. Тебе постоянно хотелось находиться вне дома и развлекаться. Приемы, презентации, вечеринки – и так все время.
В его словах много правды, подумала Шэннон, и поэтому нет никакого смысла отрицать.
– Но я действительно любила тебя, – прошептала она, пытаясь улыбнуться.
– Слепое увлечение, страсть – так будет точнее, – сказал Кайл.
Ее чувства к нему тогда нельзя сравнить с теми, что она испытывает к нему теперь. Шэннон долго и пристально смотрела в его серые глаза, все еще сомневаясь: а не является ли любовь в этих серых глазах плодом ее собственного воображения, тем, что ей хотелось в них видеть?
– А ты пришел бы за мной, если бы не Джоди?
Кайл коснулся губами кончика ее хорошенького носика, притянув ее поближе к себе.
– Когда ты ушла, я пытался убедить себя в том, что все к лучшему, но это убеждение ни разу не помогло. Мне необходимо было вернуть тебя назад, и Джоди стала просто предлогом.
– Если бы ты действительно хотел меня вернуть, ты вряд ли бы стал ждать какого-то там повода, – хриплым от волнения голосом проговорила она.
– А ты бы вернулась ко мне, если бы не Джоди?
– Да.
Он покачал головой.
– Нет, ты бы не вернулась. И показала это, когда я предпринимал подобные попытки.
Шэннон коснулась кончиками пальцев его властных губ.
– Я боялась, что снова буду страдать. Я и сейчас боюсь. – Она заколебалась, так как ей не хотелось произносить это имя снова, хотя ей все еще нужно было обрести утраченную уверенность. – Ты когда-нибудь любил Полу?
– Нет. – Его взгляд был открытым и честным. – И я даже не спал с ней.
Сомнение в этом когда-то так глубоко и прочно укоренилось в ее душе, что теперь не удавалось вырвать его с корнем.
– Если так, то почему ты не сказал мне сразу? – хрипло спросила она.
– Я пытался, но ты не хотела слушать. – Его губы сжались. – И едва ли я могу тебя в этом винить. Думаю, мне не следовало в подобных обстоятельствах открывать свою душу.
– Но если вы не занимались сексом, то...
– Она предложила быть моим другом, и все. По крайней мере, я так тогда думал. Мне требовался собеседник, сторонний наблюдатель, кто бы объяснил мне, где я поступал с тобой неправильно. Кто в этом случае может помочь лучше, если не другая женщина?
– Ты мог бы поговорить с моей мамой.
Искорки смеха внезапно засверкали в его глазах.
– На самом деле именно твоя мать и подумала, что спасти наше с тобой положение может ребенок. Я, вероятно, дал бы тебе еще год сроку или около того, прежде чем самому начинать разговоры о детях.
Шэннон улыбнулась.
– Надо очень доверять маме, чтобы решиться на подобное. Ее самая большая печаль в том, что после меня она так и не заимела детей. – Шэннон на какой-то момент замолчала, изучая его красивые черты лица и стараясь избавиться от остатков сомнений и подозрений. – Ты, должно быть, дал Поле какой-то повод претендовать на тебя, раз ей удалось нас разлучить.
– Уверяю тебя, никакого физического влечения к ней я не испытывал. Я так сильно влюблен в свою прекрасную жену, что даже и не думаю ни с кем заигрывать. – Кайл взял ее лицо в свои ладони; его лицо светилось нежностью. – Я люблю тебя и буду любить всегда. Эти последние полтора года стали для меня настоящим адом. Если бы ты знала, как тяжело я переживал разлуку с тобой и; как страдал от необходимости держаться от тебя вдалеке.
– А почему ты отдалился от меня? – прошептала она.
– Думал, что для тебя так будет лучше. А потом, когда неожиданно возникли затруднения с Джоди, я понял, что именно сейчас есть шанс вернуть тебя. Один из самых ужасных моментов в моей жизни наступил, когда я услышал о Крейге.
– Я нечестно поступила с ним, – призналась Шэннон. – В глубине души я всегда знала, что не любила его такой любовью, которой он достоин, а использовала в качестве заслонки от тебя, чтобы ты снова не разбудил мои чувства к тебе. Надеюсь, он найдет себе женщину, которая по-настоящему будет его любить.
– Думаю, поклонницы Крейга будут выстраиваться в очередь, когда откроется, что он снова свободен, – последовал сказанный сухим тоном ответ с неожиданной натянутой улыбкой.
– Ты, кажется, ревнуешь! – сделала попытку подразнить его Шэннон.
– Именно так. Я не собираюсь делиться ни с кем. – Он посерьезнел. – Я люблю тебя, Шэннон. Ты нужна мне. И это не только ради Джоди, поверь. Я хочу провести с тобой всю жизнь и создать с тобой семью.
– Даже зная, что я не умею готовить? – тихо произнесла она.
– В жизни есть более важные вещи, чем умение готовить.
И таких важных вещей – великое множество, подумала Шэннон, когда его губы нашли ее рот.
– Он только что сказал, как меня зовут! – воскликнула Джоди, с восхищенной улыбкой смотря на пускающего пузыри карапуза, сидящего на высоком стульчике. – Ты очень смышленый маленький мальчик, Дэниел Бомонт!
– Он берет пример со своей старшей сестры, – заметил Кайл, намазывая маслом еще один тост. – Хотя, если в одной семье двое яйцеголовых, умных ребятишек, с ними довольно сложно справиться.
– У нас у обоих головы идеальной формы, спасибо, – последовал быстрый находчивый ответ.
У всех троих, подумала Шэннон, переводя нежный взгляд с мужа на дочь и сына. Было очень легко определить, кто в их семье являлся носителем более сильных и ярко выраженных генов: всего шести месяцев от роду, Дэниел как две капли воды походил на своего отца. Иногда казалось, что прошло всего лишь несколько недель, а не два года с тех пор, как они с Кайлом снова стали жить вместе – так быстро неслось время.
– Обдумываешь новый сюжет, да? – спросил Кайл с улыбкой, прервав ход ее мыслей.
– Я люблю тебя, – торжественно сообщила Шэннон и увидела, как зажглись его серые глаза.
– И я тебя, – так же торжественно ответил он.
– Если вы собрались здесь сентиментальничать, лучше мне пойти с Дэниелом на прогулку, – сказала Джоди с лукавой улыбкой. – Пойдем, мой маленький братик, – она подняла малыша со стула, – давай оставим взрослых поиграть.